Ольга берггольц «ленинградский салют» текст

:: Читать — Книга «Стихи и поэмы» — Берггольц Ольга Федоровна — Авторы — ЛитЛайф — литературная социальная сеть

Ольга Берггольц

Стихи и поэмы

Содержание

 «Не утаю от Тебя печали…»

 ПРЕДЧУВСТВИЕ

Каменная дудка

Осень

Охотнику

Письмо из Ленинграда

Лучший город

«Будет весело тебе со мною…»

Песня («Слышала — приедешь к нам не скоро ты…»)

Воспоминание («И вот в лицо пахнуло земляникой…»)

Семья

Ребенок

Порука

Майя

«Путешествие. Путевка…»

Встреча («На углу случилась остановка…»)

Память («О девочка, все связано с тобою…»)

Кирову

Город

«Я люблю сигнал зеленый…»

«А помнишь дорогу…»

Севастополь

Сиделка

Карадаг

«Должно быть, молодости хватает…»

Песня дочери

Два стихотворения дочери

Предчувствие

«Ты у жизни мною добыт…»

Обещание («Вот я выбирала для разлуки…»)

«Синеглазый мальчик, синеглазый…»

«Все пою чужие песни…»

«Я уеду, я уеду…»

Послесловие

Романс («Брожу по городу и ною…»)

Приятелям

Стихи об испанских детях

Воспоминание («Точно детство вернулось и — в школу…»)

«Так еще ни разу — не забыла…»

Память («Всей земною горечью и болью…»)

«Любовные песни, разлучные…»

Али Алмазову

«Ты в пустыню меня послала…»

Испытание

Листопад

Тост («Летит новогодняя вьюга…»)

«Мне старое снилось жилище…»

«На асфальт расплавленный похожа…»

«Перешагнув порог высокий…»

Родине

«Пахнет соснами, гарью, тленьем…»

Маргарите Коршуновой

«Придешь, как приходят слепые…»

Наш дом

Ласточки над обрывом

Ирэне Гурской

Песня («Знаю, чем меня пленила…»)

«Что я делаю?! Отпускаю…»

«Это все неправда. Ты любим…»

«Не может быть, чтоб жили мы напрасно!..»

Молодость

Борису Корнилову

Дальним друзьям

Аленушка

Колыбельная другу

Европа. Война 1940 года

«Не знаю, не знаю, живу — и не знаю…»

«Я так боюсь, что всех, кого люблю…»

 НАЧАЛО

«Мы предчувствовали полыханье…»

Начало поэмы

Первый день

В госпитале

Стихи о ленинградских большевиках

Песня о ленинградской матери

«…Я говорю с тобой под свист снарядов…»

Из блокнота сорок первого года

Сестре («Машенька, сестра моя, москвичка!..»)

«Я говорю, держа на сердце руку…»

Первое письмо на Каму

 БОЙ

«К сердцу Родины руку тянет…»

«…Я буду сегодня с тобой говорить…»

«Покуда небо сумрачное меркнет…»

Разговор с соседкой

Второе письмо на Каму

Старая гвардия

Баллада о младшем брате

Новогодний тост

29 января 1942 года

Армия

Февральский дневник

Ленинградке

Дорога на фронт

«Нам от тебя теперь не оторваться…»

Ленинградская поэма

Севастополю

«…Третья зона, дачный полустанок…»

Август 1942 года

«Я хочу говорить с тобою…»

«Подводная лодка уходит в поход…»

Ленинградская осень

Отрывок («…Октябрьский дождь стучит в квадрат оконный..»)

Сталинграду

Новоселье

Песня о жене патриота

Третье письмо на Каму

«Ты слышишь ли? Живой и влажный ветер …»

Моя медаль («…Осада длится, тяжкая осада…»)

«Мой друг пришел с Синявинских болот …»

Твоя молодость

Стихи о друге

Желание («Я давно живу с такой надеждой…»)

Возвращение

Наш сад

Ленинградский салют

Второй разговор с соседкой

27 января 1945 года

Памяти защитников

 ПОБЕДА

Накануне

Встреча с Победой

Из цикла «Приход гвардейцев»

«…Так вот она какая. Вот какой…»

«…О да, — простые, бедные слова…»

«Мне не поведать о моей утрате…»

«Я знала мир без красок и без цвета…»

«…Не потому ли сплавила печаль я…»

Пусть голосуют дети

«Как я жажду обновленья…»

Твой путь

 ПАМЯТЬ

Стихи о себе

Блокадная ласточка

Феодосия

«Я никогда не напишу такого…»

Из обращений к трагедии

Измена («Не наяву, но во сне, во сне…»)

Мой дом

«О, не оглядывайтесь назад…»

Стихи о любви

«Сегодня вновь растрачено души…»

Надежда

Обращение к поэме

«Во имя лучшего слова…»

«Ничто не вернется. Всему предназначены сроки…»

Ташкентские стихи

«Какая темная зима…»

К песне («Очнись, как хочешь, но очнись во мне…»)

Отрывок («Достигшей немого отчаяния…»)

Обещание («Я недругов смертью своей, не утешу…»)

Из цикла «Волго-Дон»

Побратимы

В ложе Цимлянского моря

Балка Солянка

В Сталинграде

В доме Павлова

Песня о «Ване-коммунисте»

Церковь «Дивная» в Угличе

Украина

Евгению Львовичу Шварцу

Сибиринка

Стихи о херсонесской подкове

Перед разлукой

Бабье лето

Михаилу Светлову

«Но я все время помню про одну…»

Международный проспект

«Я иду по местам боев…»

Из цикла «Анне Ахматовой»

Ответ («А я вам говорю, что нет…»)

«Не утаю от Тебя печали…»

Не утаю от Тебя печали,

так же как радости не утаю.

Сердце свое раскрываю вначале,

как достоверную повесть Твою.

Не в монументах и не в обелисках,

не в застекленно-бетонных дворцах —

Ты возникаешь невидимо, близко,

в древних и жадных наших сердцах.

Ты возникаешь естественней вздоха,

крови моей клокотанье и тишь,

и я Тобой становлюсь, Эпоха,

и Ты через сердце мое говоришь.

И я не таю от Тебя печали

и самого тайного не таю:

сердце свое раскрываю вначале,

как исповедную повесть Твою…

1937

Каменная дудка

Я каменная утка,

Я каменная дудка,

Я песни простые пою.

Ко рту прислони,

Тихонько дыхни —

И песню услышишь мою.

Лежала я у речки

Простою землею,

Бродили по мне журавли,

А люди с лопатой

Приехали за мною,

В телегах меня увезли.

Мяли меня, мяли

Руками и ногами,

Сделали птицу из меня.

Поставили в печку,

В самое пламя,

Горела я там три дня.

Стала я тонкой,

Стала я звонкой,

Источник: http://litlife.club/br/?b=272965&p=38

27 января — День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады

Во все века героизм, мужество воинов России, мощь и слава русского оружия были неотъемлемой частью величия Российского государства. Дни воинской славы (победные дни) России устанавливает Федеральный закон от 13 марта 1995 г. N 32-ФЗ «О днях воинской славы и памятных датах России». Среди них — День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады (1944 год).

Блокада Ленинграда – трагическая и одновременно героическая страница в истории нашей страны. 900 дней и ночей город жил, работал, воевал. От голода, бомбардировок и артиллерийских обстрелов погибли десятки тысяч воинов и жителей города, но город врагу не сдали.

18 января 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов прорвали блокаду города. Через образовавшийся коридор шириной 8-11 километров ленинградцы стали получать продовольствие, топливо и боеприпасы.

27 января 1944 года город на Неве салютовал 24 залпами в честь разгрома фашистов под Ленинградом. Это был единственный за всю войну салют, произведённый не в Москве.

Тысячи ленинградцев, уцелевших в страшные блокадные годы, вышли на улицы, площади, набережные Невы.

В 20 часов начался салют, который стал символом мужества и стойкости защитников города.

Под впечатлением от салюта в тот же день Ольга Берггольц написала стихотворение «Ленинградский салют». Поэтессу называли голосом блокадного Ленинграда.

В осаждённом городе она работала на радио, вселяя надежду и мужество в сердца ленинградцев.

Ольга Берггольц

Ленинградский салют

…И снова мир с восторгом слышит

салюта русского раскат.

О, это полной грудью дышит

освобожденный Ленинград!

…Мы помним осень, сорок первый,

прозрачный воздух тех ночей,

когда, как плети, часто, мерно

свистели бомбы палачей.

Но мы, смиряя страх и плач,

твердили, диким взрывам внемля:

— Ты проиграл войну, палач,

едва вступил на нашу землю!

А та зима… Ту зиму каждый

запечатлел в душе навек —

тот голод, тьму, ту злую жажду

на берегах застывших рек.

Кто жертв не предал дорогих

земле голодной ленинградской —

без бранных почестей, нагих,

в одной большой траншее братской?!

Но, позабыв, что значит плач,

твердили мы сквозь смерть и муку:

— Ты проиграл войну, палач,

едва занес на город руку!

Какой же правдой ныне стало,

какой грозой свершилось то,

что исступленною мечтой,

что бредом гордости казалось!

Так пусть же мир сегодня слышит

салюта русского раскат.

Да, это мстит, ликует, дышит!

Победоносный Ленинград!

                                                                 27 января 1944

   В настоящее время в Крыму и Севастополе живут те, кто был свидетелем того тяжелейшего времени.

И, несмотря на возраст, блокадники Ленинграда ведут активную работу по патриотическому воспитанию подрастающего поколения, участвуют в общественно-значимых акциях.

   Преклоняемся перед мужеством, героизмом и стойкостью людей, переживших суровые испытания военного лихолетья. Пусть благодарная память о подвиге ленинградцев навеки сохранится в сердцах новых поколений!

   Сердечно, от всей души желаем вам, ленинградцы военных лет, здоровья благополучия, мира и счастья. Низкий вам поклон!

Источник: http://russkoe-edinstvo.com/stati/item/131-27-yanvarya-den-polnogo-osvobozhdeniya-leningrada-ot-fashistskoj-blokady

Классный час «Я вам пишу из Ленинграда»

Этот
классный час проводился в рамках мероприятий, связанных с очередной  годовщиной 
снятия  блокады  Ленинграда. Материал подобран с учетом
возрастных и психофизических особенностей ребят. Занятие рассчитано на урок (35
минут).

На
уроке используются мультимедийный проектор и компьютер. В данной разработке
предлагается компьютерная презентация, слайд-шоу картинок. Применение ИКТ
активизирует внимание учащихся на протяжении всего занятия, повышает у учащихся
интерес к предмету, вызывает стремление к получению новых знаний.

Цель: Познакомить учащихся со стихотворением Ольги Бергольц
«Ленинградский салют»,  гимном  стойкости и мужества ленинградцев в дни
блокады.

Задачи

Образовательные:

— познакомить с творчеством
О.Бергольц, с жизнью блокадного города,

— привести примеры мужества
и стойкости ленинградцев,

Коррекционно-развивающие:

— развивать умение связно, выразительно  и развернуто излагать факты,

— объяснять события на
основе нескольких источников.

Воспитательные:

— воспитывать любовь к
Родине, своему городу, народу,

— формировать у учащихся
патриотические качества,

— формировать активную
жизненную позицию.

Оборудование и материал: ПК, презентация.

Ход мероприятия

«В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением
героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых» (Д.
Гранин)   

Российская писательница, поэтесса Ольга Федоровна Бергольц
родилась 16 мая (по старому стилю — 3 мая) 1910 года в Петербурге, в семье
заводского врача, жившего на рабочей окраине Петербурга в районе Невской
заставы (слайд 2)

Была
принята на должность редактора «Комсомольской страницы» газеты завода
«Электросила», с которой сотрудничала в течение трех лет. Позднее
работала в газете «Литературный Ленинград».

В декабре 1938 года Ольгу Бергольц по ложному обвинению заключили
в тюрьму, но в июне 1939 года выпустили на свободу.

В декабре 1939 года она писала
в своем тщательно скрываемом дневнике: «Ощущение тюрьмы сейчас, после пяти
месяцев воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения.
Не только реально чувствую, обоняю, этот тяжелый запах коридора из тюрьмы в
Большой Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то
смешанное состояние…

В годы блокады 1941-1943 годов Ольга
Берггольц находилась в осажденном фашистами Ленинграде. Ольга Берггольц  была направлена в распоряжение
литературно-драматической редакции ленинградского радио.

Спустя самое недолгое
время тихий голос Ольги Берггольц стал голосом долгожданного друга в застывших
и темных блокадных ленинградских домах, стал голосом самого Ленинграда.

( Слайд
4) Это превращение показалось едва ли не чудом: из автора мало кому известных
детских книжек и стихов, про которые говорилось «это мило, славно, приятно
— не больше», Ольга Берггольц в одночасье вдруг стала поэтом,
олицетворяющим стойкость Ленинграда.

» (Сборник «Вспоминая Ольгу
Берггольц»). В Доме Радио она работала все дни блокады, почти
ежедневно ведя радиопередачи, позднее вошедшие в ее книгу «Говорит
Ленинград». Ольга Берггольц была награждена орденом Ленина, орденом
Трудового Красного Знамени и медалями. (Слайд5)

Стихотворение «Ленинградский салют»
стало гимном мужеству и славе блокадному городу:

Слайд 6

 …Мы помним осень, сорок первый…

Прозрачный
воздух тех ночей,

когда как плети,
часто, мерно

свистели  бомбы палачей.

Но мы, смиряя
страх и плач,

Твердили, диким
взрывам внемля:

— Ты проиграл
войну, палач,

едва вступил на
нашу землю! 

Слайд 7

А та зима… ту
зиму каждый

Запечатлел в
душе навек —

Тот холод, тьму,
ту злую жажду

на берегу
застывших рек

Слайд 8

Кто жертв не
предал дорогих

земле голодной
ленинградской

без бранных
почестей, нагих

в одной большой
траншее братской?!

Слайд 9

Но, позабыв, что
значит плач,

Твердили мы
сквозь смерть и муку:

— Ты проиграл
войну, палач

едва занес на
город руку!

Слайд 10

Так пусть же мир
сегодня слышит

салюта русского
раскат.

Да, это мстит,
ликует, дышит

Победоносный
Ленинград!

    27 января 1944 года в
результате наступления советских войск Ленинград всего за две недели был
освобожден от фашистской блокады. Праздничный
салют прогремел вечером 27 января 1944года. 324 артиллерийских орудия на
Марсовом поле, у Петропавловской крепости и на Стрелке Васильевского острова
дали  24 залпа…

Слайд 11

За залпом залп. Гремит салют.

Ракеты в воздухе горячем

Цветами пестрыми растут.

А ленинградцы тихо плачут.

Ни успокаивать пока,

Ни утешать людей не надо.

Их радость слишком велика —

Гремит салют над Ленинградом!

Их радость велика,

Но боль заговорила и прорвалась:

На праздничный салют с тобой

Пол Ленинграда не поднялось!

Слайд 12,13

В дни торжественных и памятных дат защитников и жителей блокадного
Ленинграда легко узнать — у них на груди медали «За оборону Ленинграда», знак «Жителю
блокадного города».

Кто в город не пустил врага,

Кто в смертной схватке одолел блокаду,-

Тому, как высший орден, дорога

Медаль, «За оборону Ленинграда». 

 Из дневника Ольги Бергольц:   Слайд 14

«Был ненастный, осенний ленинградский день, когда мы пробрались на окраину
Ленинграда. Мы шли среди еще абсолютно неоформленных курганов, а не могил. Но
уже за ними была огромная гранитная стена, и там стояла женщина с дубовым
венком в руках.

Невыносимое чувство печали, скорби, полного отчуждения настигли
меня в ту минуту, когда я шла по этим мосткам, по этой страшной земле, мимо
этих огромных холмов-могил, к этой еще слепой и безгласной стене.

Нет, я вовсе
не думала, что именно я должна дать этой стене голос.
Но ведь кто-то должен был дать ей это – слова и голос. И, кроме того, была
такая ненастная ленинградская осень, и казалось мне, что времени уже не
оставалось.

Слайд 15

Здесь лежат ленинградцы,
Здесь горожане – мужчины, женщины, дети.

Рядом с ними солдаты-красноармейцы.…

Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,

Колыбель революции,

Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем:
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням,

Никто не забыт, и ничто не забыто!

Слайд 16

Время безжалостно. Память о войне, о БЛОКАДЕ, как и любая человеческая память,
постепенно стирается. Проходят годы, и все меньше и меньше остается  ленинградцев — блокадников.

Самое страшное,
что с их уходом уходит память.

  И
все же мы очень надеемся, что эта память станет частичкой и вашей жизни, и  не 
оборвется эта ниточка, связывающей нас с тяжелейшими днями жизни нашего
Великого города, нашей страны.   

Слайд 17

Елена
Исковских, учитель специальной (коррекционной)
общеобразовательной школы (VIII
вида) № 565 Кировского района Санкт-Петербурга, участница XV Всероссийского конкурса
методических разработок «Сто друзей»

Презентацию к занятию можно скачать здесь.

Источник: http://www.ug.ru/method_article/607

rulibs.com

Ленинградским комсомольцам

Будет вечер — тихо и сурово О военной юности своей Ты расскажешь комсомольцам новым —

Сыновьям и детям сьжовей. С жадностью засмотрятся ребята На твое солдатское лицо, Так же, как и ты смотрел когда-то

На седых буденновских бойцов. И с прекрасной завистью, с порывом Тем, которым юные живут, Назовут они тебя счастливым,

Сотни раз героем назовут.

И, окинув памятью ревнивой Не часы, а весь поток борьбы, Ты ответишь:             — Да, я был счастливым. Я героем в молодости был. Наша молодость была не длинной, Покрывалась ранней сединой. Нашу молодость рвало на минах, Заливало таллинской водой. Наша молодость неслась тараном — Сокрушить германский самолет.

Чтоб огонь ослабить ураганный — Падала на вражий пулемет. Прямо сердцем дуло прикрывая, Падала, чтоб Армия прошла… Страшная, неистовая, злая —

Вот какая молодость была.

А любовь — любовь зимою адской, Той зимой, в осаде, на Неве, Где невесты наши ленинградские Были не похожи на невест — Лица их — темней свинцовой пыли, Руки — тоньше, суше тростника… Как мы их жалели,                  как любили. Как молились им издалека. Это их сердца неугасимые Нам светили в холоде, во мгле.

Не было невест еще любимее, Не было красивей на земле. …И под старость, юность вспоминая, — Возвратись ко мне, — проговорю.— Возвратись ко мне опять такая, Я такую трижды повторю. Повторю со всем страданьем нашим, С той любовью, с тою сединой, Яростную, горькую, бесстрашную

Молодость, крещенную войной. Вечер. Воет, веет ветер,    в городе темно.

Ты идешь — тебе не светит    ни одно окно. Слева — вьюга, справа — вьюга,    вьюга — в высоте… Не пройди же мимо друга    в этой темноте. Если слышишь — кто-то шарит,    сбился вдруг с пути,— не жалей, включи фонарик,    встань и посвети. Если можешь, даже руку    протяни ему.

Помоги в дороге другу,    другу своему, и скажи: «Спокойной ночи,    доброй ночи вам…» Это правильные очень,    нужные слова. Ведь еще в любой квартире    может лечь снаряд, и бушует горе в мире    третий год подряд. Ночь и ветер, веет вьюга,    смерть стоит кругом.

Не пройди же мимо друга,

   не забудь о нем… Я давно живу с такой надеждой: Вот вернется             город Пушкин к нам,— Я пешком пойду к нему, как прежде

Пилигримы шли к святым местам. Незабытый мною, дальний-дальний, Как бы сквозь войну обратный путь, Путь на Пушкин, выжженный, печальный,

Путь к тому, чего нельзя вернуть.

Милый дом с крутой зеленой крышей, Рядом липы круглые стоят… Дочка здесь жила моя, Ириша,

Рыжеватая была, как я. Все дорожки помню, угол всякий В пушкинских таинственных садах: С тем, кто мной доныне не оплакан,

Часто приходила я сюда. Я пешком пойду в далекий Пушкин Сразу, как узнаю — возвращен. Я на черной парковой опушке

Положу ему земной поклон. Кланяюсь всему, что здесь любила, — сердце, не прощай, не позабудь!— Кланяюсь всему, что возвратила,

Трижды — тем, кого нельзя вернуть.

19 января 1944 года нашими

наступающими войсками Ле-

нинградского фронта были ос-

вобождены Петергоф, Красное

Село, Ропша. 24 января — го-

рода Пушкин, Павловск и дру-

гие…

Вошли — и сердце дрогнуло: жестоко зияла смерть, безлюдье, пустота… Где лебеди? Где музы? Где потоки? —

С младенчества родная красота? Где люди наши — наши садоводы, лелеявшие мирные сады? Где их благословенные труды

на счастье человека и природы? И где мы сами — прежние, простые, доверчиво глядевшие на свет? Как страшно здесь! Печальней и пустынней

селения, наверно, в мире нет… И вдруг в душе, в ее немых глубинах опять звучит надменно и светло: «Все  те  же  мы:  нам  целый  мир                              чужбина,

Отечество  нам  Царское  Село». Ты помнишь ли сиянье Петергофа, дремучие петровские сады и этот влажный лепет, бред и вздохи

всегда живой, хлопочущей воды? Так много было здесь тепла и света, что в городе зимою, в пору вьюг, все мнилось мне: а в Петергофе — лето,

алмазный, синий праздничный июль. Молчи, — увы! Волшебный сад изрублен, мертвы источники с живой водой, и праздник человечества поруган

свирепой чужеземною ордой. …Но  мы пришли  к тебе, земная радость,— тебя не вытоптать, не истребить. Но мы пришли к тебе, стоящей рядом,

тысячеверстною дорогой битв. Пришли — и, символом свершенной мести, в знак человеческого торжества воздвигнем  вновь,  на том  же самом  месте,

Самсона, раздирающего льва. И вновь из пепла черного, отсюда, где смерть  и  прах,  восстанет прежний сад. Да будет так! Я твердо верю в чудо:

ты дал мне эту веру, Ленинград.

27 января 1944 года Ленин-

град салютовал 24 залпами

из 324 орудий в честь полной

ликвидации вражеской блока-

ды — разгрома немцев под Ле-

нинградом.

…И снова мир с восторгом слышит салюта русского раскат. О, это полной грудью дышит

освобожденный Ленннград! …Мы помним осень, сорок первый, прозрачный воздух тех ночей, когда, как плети, часто, мерно

свистели бомбы палачей. Но мы, смиряя страх и плач, твердили, диким взрывам внемля: — Ты проиграл войну, палач,

едва вступил на нашу землю! А та зима… Ту зиму каждый запечатлел в душе навек — тот голод, тьму, ту злую жажду

на берегах застывших рек. Кто жертв не предал дорогих земле голодной ленинградской — без бранных почестей, нагих,

в одной большой траншее братской?! Но, позабыв, что значит плач, твердили мы сквозь смерть и муку: — Ты проиграл войну, палач,

едва занес на город руку! Какой же правдой ныне стало, какой грозой свершилось то, что исступленною мечтой,

что бредом гордости казалось! Так пусть же мир сегодня слышит салюта русского раскат. Да, это мстит, ликует, дышит!

Победоносный Ленинград!

Источник: http://rulibs.com/ru_zar/poetry/berggolts/3/j31.html

Читать

Ольга Берггольц

Ленинградский дневник

© Бергольц, О. Ф., наследники, 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Стихотворения

1924–1941

«Я петь не люблю в предосенних полях…»

Я петь не люблю в предосенних полях –

слабеет, склоняется голос,

заходит синеющим кругом земля,

ложится беспесенной, голой…

Я в лес убегаю (а дома скажу:

по ягоды собираюсь),

а что собирать-то – пою, да брожу,

да новое запеваю.

Ни звука в глубокой пучине лесной,

всё мертво, всё пусто, всё тленье…

Но древнее эхо заводит со мной

дремучее, дальнее пенье.

Меня обступают прозрачной стеной

стволы красноватые сосен.

Я слышу – высоко заводит со мной

моя журавлиная осень…

О, певчее, звонкое горло мое,

как весело мне с тобою!

Как радостно знать мне,

что ты запоешь

товарищам перед боем.

Глушино, 1925

Милый снег

Я хочу глядеть на милый снег –

В час вечерний синь его голубит, –

Думать: есть на свете человек,

Обо мне он думает и любит.

Ни отцу, ни маме, ни сестре,

Ничего об этом не сказала…

Хорошо на блещущем дворе

Так луна ни разу не сверкала…

Я сказала б только одному,

Старику хорошему, родному,

Умершему деду моему,

Старому такому и седому.

Но ему не скажешь: воротись…

Он в земле холодной, безучастной.

Милый дед! Прости и не сердись

На меня за радостное счастье!..

За тебя, в сияющем снегу,

Звездам ночи кланяюсь все ниже,

Завтра с «ним» далеко побегу

На скрипучих, шепчущихся лыжах.

1926

Алтай

Не знаю,

Уклон или счастье,

Что этой зимой у стекла

Я думала долго и часто

О странах, где я не была.

Закрыли заставу простую

Замерзшие стекла от глаз,

Но не о ней затоскую,

Любуясь на роспись стекла.

Я мысли свои оплетаю

Любимейшей из морок:

Мне чудятся горы Алтая

На утренних стеклах в мороз,

И вырастут хрупкие ели,

Оконная тухнет тайга, –

Я чувствую, как заскрипели

Под валенком рыжим снега.

Я трогаю строгие глыбы,

Но солнце на раму стекло,

И я с виноватой улыбкой

Рукою встречаю стекло.

И тают вершины Алтая

Прозрачными струями слез,

И к окнам кидается стая

Окраинных рваных берез…

1926

Матери

У матери тихо седеют виски,

Глаза западают вглубь…

Она затихает,

Как вечером скит

В зеленом лесном углу.

…Она беспокоится у окна,

Что долго домой не иду.

А я прихожу,

от мороза пьяна,

От белых ветвей в саду.

В саду на скамейках – пушистый снег

И небо, как водоем…

Под строгими звездами любо мне

С милым сидеть вдвоем…

Не надо жалобы и тоски,

Мама, не морщи бровь…

Видишь – седеют твои виски,

В мои –

барабанит кровь.

1927

«Послушай, об этом не говорят…»

Послушай,

об этом не говорят,

а ты рассказал всем.

…Еретик был счастлив, когда, горя,

он мог оставаться нем.

И, как ни грызет огонь плеча,

как возле ни воет толпа,

он, губы сжав, мог не кричать,

на черную злость попа.

А ты – о, ты испугался гореть!

Так что ж кричишь, горя?

…Нет, даже на самом большом костре

о боли не говорят!

14 ноября 1926

Дон Кихот

Проходя по проспекту,

сведенному в зимней сухотке,

ты видал ли в витрине,

что с краю морозом запенена,

поставлен бронзовый Дон Кихот

между бюстами Маркса и Ленина?

Ты ведь помнишь?

Когда-то его обманули сеньоры,

и волшебную лошадь подменили

дощатой назло…

И печального Дона слепым ожиданьем свело…

Ты – я знаю – прошел и не кинул

скользящего взгляда,

ну а мне зацепиться зрачками за все – нипочем.

Вечерами подолгу

стояла я с рыцарем рядом,

никогда не смеясь над потертым щитом и мечом.

Да, другие теперь

и шлемы, и щит, и оружье,

но во многих остался, годами и бурей

не смененный,

Дон Кихот, заблудившийся

между Марксом и Лениным.

…Вот затихнет звон трамваев

к двум часам;

на проспекте, уставая,

стынет гам.

Только рыцарь не задремлет

на коне, –

всё обещанную землю

ждет в окне?

И пускай застыли руки

в стали лат:

он готов, готов на муки

у стекла…

И не знает он, недужный,

что сейчас

никому совсем не нужен

здесь – у нас.

Пусть не знает –

не перечь:

пусть, сжимая

верный меч,

только улиц

тонкий ход

караулит

Дон Кихот…

1927

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=40264&p=13

И грянул салют над невою

«Сегодня в Ленинграде праздник.
Праздники мы проводим не ради праздности. В наших праздниках есть глубочайший
смысл. Они являются для нас теми местами на беговой дорожке истории, где
передается эстафета от поколения к поколению»

М. Дудин

«В
Ленинграде тихо. Это так удивительно, так хорошо, что минутами не верится даже…
А когда подумаешь, что это не та коварная, зловещая тишина, которая
устанавливалась между обстрелами и не радовала, а томила, то хочется смеяться и
плакать от радости и обязательно сделать что-нибудь очень хорошее:

Ведь
так недавно, в ночь на 23 января, на улицы города еще ложились снаряды.
Вслушавшись, мы определили: огонь ведет одно орудие; оно било с
продолжительными интервалами в двенадцать – пятнадцать минут, било в один и тот
же квадрат и, конечно, тяжелыми снарядами.

По ночам гитлеровцы вообще
употребляли только тяжелые фугасные: люди спали за толстыми стенами своих
домов; для того чтобы убить их, надо было вломиться к ним в дом. Почти до утра
слышны были через каждые четверть часа тяжкие взрывы и скрежещущий шум обвала.

И слышать это было особенно больно: ведь уже были взяты нашими войсками Красное
Село, Ропша, Стрельна, Урицк, Дудергоф – места, откуда враг особенно интенсивно
обстреливал Ленинград, и мы знали – наши войска идут дальше, они ведут бои уже
под Пушкином и Гатчиной! Мы знали – врага громят, гонят, считанные минуты
остались для него под Ленинградом, но еще где-то во мраке ночи стояла его
последняя пушка, достающая до центра города, и какие-то завтрашние мертвецы
злобно, тупо, торопливо пытаются навредить побеждающему городу и вырвать у него
еще несколько жертв.

В
Ленинграде тихо. По солнечной стороне Невского, «наиболее опасной стороне»,
гуляют детишки. Дети в нашем городе могут теперь спокойно гулять по солнечной
стороне! И можно спокойно жить в комнатах, выходящих на солнечную сторону. И
даже можно спокойно, крепко спать ночью, зная, что тебя не убьют, и проснуться
на тихой-тихой заре живым и здоровым.

…Мы
испытываем необычайное, ни с чем не сравнимое чувство возвращения к нормальной
человеческой жизни. Каждая мелочь этого возвращения радует и окрыляет нас,
каждая говорит о победе.

Трамвайные
остановки, перенесенные из-за обстрелов, возвращены на старые места. Как будто
бы мелочь, но ведь это значит, что сюда, на эту пристрелянную остановку,
никогда не упадет больше смертоносный снаряд, это значит – нет под Ленинградом
врага, нет блокады! Я слышала, как на углу Невского и Садовой один пожилой
мужчина с упреком сказал двум гражданкам, бранившимся при посадке в тройку:

–
Гражданочки, гражданочки! Что вы? На старой остановке в трамвай садитесь, а
ругаетесь. Стыдно!

Мы еще
недавно пробирались в кинотеатр «Октябрь» (тот, что на солнечной стороне
Невского) откуда-то сбоку, по темным дворовым закоулкам, похожим на траншеи, а
теперь гордо входим в него с парадного входа, с Невского.

Это значит, что обстрела не
будет, что зрителям и артистам не придется спешно рассредоточиваться, прервав
спектакль. Хорошо!

Быть
может, только теперь, когда в городе стало тихо, начинаем мы понимать, какой
жизнью жили мы все эти тридцать месяцев… Но с особенной силой предстал перед
нами самими весь наш путь в день 27 января, незабываемый день ленинградского
салюта.

Это
был пятый день торжествующей, полной, непривычной тишины в городе.

Смутный
и радостный слух носился среди горожан: «Говорят, сегодня вечером и мы будем
салютовать». А на Невском и Литейном девушки из команд ПВО весь день разбирали
безобразные ящики с землей, закрывающие витрины, на которых уже успели вырасти
за эти годы трава и лебеда, похожая на деревья. К восьми часам вечера все, кто
мог, вышли на улицу.

Слушали в благоговейном молчании, и около
нашего репродуктора, где я стояла, никто не зашумел и не закричал, когда
кончилось чтение, только женщина одна крикнула: «Ура, товарищи!..» Она крикнула
это голосом, сдавленным от волнения и счастья.

И тотчас же грянули все триста
двадцать четыре орудия, и тотчас же в мглистое январское небо взвились тысячи
разноцветных ракет, и вдруг Ленинград весь как бы взмыл из мрака и весь
предстал перед нами!

Первый
раз за долгие два с половиной года мы увидели свой город вечером! Мы увидели
его ослепительным, озаренным вплоть до последней трещины на стенах, весь в
пробоинах, весь в слепых, зафанеренных окнах, – наш израненный, грозный,
великолепный Ленинград, – мы увидели, что он все так же прекрасен, несмотря ни
на какие раны, и мы налюбоваться им не могли, нашим красавцем, одновременно
суровым и трогательным в праздничных голубых, розовых, зеленых и белых огнях, в
орудийном громе, и чувствовали, что нет нам ничего дороже этого города, где
столько муки пришлось принять и испытать. Незнакомые люди обнимали друг друга,
и у всех в глазах светились слезы.

Я
запомнила старуху в плюшевой шубе, которая теребила за рукав то одного, то
другого соседа и ревниво спрашивала:

– Ну,
а на Большой-то Земле все это слышат? В России-то, на Большой Земле, слышно им
сейчас?

–
Слышно, мамаша! – прокричал сквозь грохот салюта один парень. – Слышно… Только
ты учти, что мы теперь сами – Большая Земля.

О, мы
знали, на Большой Земле слышат и радуются так же, как горевали вместе с нами в
дни наших бедствий.

А одна
девушка, возле которой остановился незнакомый ей военный, плача трясла ему руку
и восклицала:

–
Спасибо! Спасибо вам, спасибо!

Он
ответил негромко и строго:

– Вам
спасибо. Населению…

С
чувством великой благодарности говорят ленинградцы о своих армиях, которые
сейчас уже далеко от Ленинграда. Наверное, нет ни одного города в Советском
Союзе, где бы так сроднились население и армия. Ведь два с половиной года наши
армии, непоколебимо держа оборону, находились вместе с нами и вместе с нами
переносили все мучения блокады.

И вот
сразу же, как только стали прибывать в Ленинград первые раненые, в госпитали
явились тысячи ленинградских работниц и домохозяек – ухаживать за победителями.
Они приходили в госпитали после дня тяжелой работы, оставив свои дома и семьи,
и не было сестер и сиделок нежнее и заботливее, чем они.

И каждая из них
приходила с какими-нибудь гостинцами. Одна несла полотенце, другая – наволочку
или салфетку, третья – чашку или мыльницу, – кто что мог, но все несли просто,
от сердца.

И не лишнее из дома несли, а все необходимое самим, но ничего не
было жаль для тех, кто освободил Ленинград от кошмара блокады.

А
армии Ленинградского фронта уходят от Ленинграда все дальше и дальше, гоня и
уничтожая врага. И нет у бойцов и офицеров ленинградских войск большей радости,
чем сознание, что наконец-то город вздохнул полной грудью»

О.
Берггольц. Выступление по радио 27 января 1944 г.

Ленинградский салют

…И
снова мир с восторгом слышит

салюта
русского раскат.

О, это
полной грудью дышит

освобожденный
Ленинград!

…Мы
помним осень, сорок первый,

прозрачный
воздух тех ночей,

когда,
как плети, часто, мерно

свистели
бомбы палачей.

Но мы,
смиряя страх и плач,

твердили,
диким взрывам внемля:

— Ты
проиграл войну, палач,

едва
вступил на нашу землю!

А та
зима… Ту зиму каждый

запечатлел
в душе навек —

тот
голод, тьму, ту злую жажду

на
берегах застывших рек.

Кто
жертв не предал дорогих

земле
голодной ленинградской —

без
бранных почестей, нагих,

в
одной большой траншее братской?!

Но,
позабыв, что значит плач,

твердили
мы сквозь смерть и муку:

— Ты
проиграл войну, палач,

едва
занес на город руку!

Какой
же правдой ныне стало,

какой
грозой свершилось то,

что
исступленною мечтой,

что
бредом гордости казалось!

Так
пусть же мир сегодня слышит

салюта
русского раскат.

Да,
это мстит, ликует, дышит!

Победоносный
Ленинград!

Ольга
Берггольц

27 января 1945 года

…Сегодня
праздник в городе. Сегодня

мы до
утра, пожалуй, не уснем.

Так
пусть же будет как бы новогодней

и эта
ночь, и тосты за столом.

Мы в
эту ночь не раз поднимем чаши

за
дружбу незапятнанную нашу,

за
горькое блокадное родство,

за
тех, кто не забудет ничего.

И
первый тост, воинственный и братский,

до
капли, до последнего глотка,-

за
вас, солдаты армий ленинградских,

осадою
крещенные войска,

за
вас, не дрогнувших перед проклятым

сплошным
потоком стали и огня…

Бойцы
Сорок второй, Пятьдесят пятой,

Второй
Ударной,- слышите ль меня?

В
далеких странах, за родной границей,

за
сотни верст сегодня вы от нас.

Чужая
вьюга хлещет в ваши лица,

чужие
звезды озаряют вас.

Но
сердце наше — с вами. Мы едины,

мы
неразрывны, как и год назад.

И
вместе с вами подошел к Берлину

и
властно постучался Ленинград.

Так
выше эту праздничную чашу

за
дружбу незапятнанную нашу,

за
кровное военное родство,

за
тех, кто не забудет ничего…

А мы
теперь с намека, с полуслова

поймем
друг друга и найдем всегда.

Так
пусть рубец, почетный и суровый,

с души
моей не сходит никогда.

Пускай
душе вовеки не позволит

исполниться
ничтожеством и злом,

животворящей,
огненною болью

напомнит
о пути ее былом.

Пускай
все то же гордое терпенье

владеет
нами ныне, как тогда,

когда
свершаем подвиг возрожденья,

не
отдохнув от ратного труда.

Мы
знаем, умудренные войною:

жестоки
раны — скоро не пройдут.

Не все
сады распустятся весною,

не все
людские души оживут.

Мы
трудимся безмерно, кропотливо…

Мы так
хотим, чтоб, сердце веселя,

воистину
была бы ты счастливой,

обитель
наша, отчая земля!

И
верим: вновь пути укажет миру

наш
небывалый, тяжкий, дерзкий труд.

И к
Сталинграду, к Северной Пальмире

во
множестве паломники придут.

Придут
из мертвых городов Европы

по
неостывшим, еле стихшим тропам,

придут,
как в сказке, за живой водой,

чтоб
снова землю сделать молодой.

Так выше,
друг, торжественную чашу

за
этот день, за будущее наше,

за
кровное народное родство,

за
тех, кто не забудет ничего…

Ольга
Берггольц

* * *

В
заздравной дате государства,

Отмеченной
календарем,

Еще
дымится снег январский,

Кинжальным
вспоротый огнем.

Еще
цветет над Ленинградом

Салют,
качается в глазах

Во имя
снятия блокады

На
улицах и площадях.

Не
всё, что было, бронзой стало

И
медью литер прописных,

Хотя
уже, как зубров, мало

Участников
боев живых.

И тех
блокадников, которым

За
девятьсот ночей и дней

С тех
пор обязан жизнью город

И
ратной славою своей.

Все
то, что было, — с ними рядом.

Им
кажется — еще вчера

На
Невском падали снаряды,

Звенели
в небе «мессера»,

В
снегу по пояс шла пехота,

Жизнь
хлебным мерилась пайком,

Но им
не то что нет охоты

Сегодня
вспоминать о том,

А
нечего добавить словом

К
молчанью павших дорогих,

Где
снег, не ведая о славе,

Летит
из года в год на них.

В
соседях ближних, в землях дальних

Сильнее
слов любых гремит

Молчание
мемориальных

Гранитных
пискаревских плит.

Сергей
Орлов

Мёртвые

Мне
кажется:

Когда
гремит салют,

Погибшие
блокадники встают.

Они к
Неве

По
улицам идут,

Как
все живые.

Только
не поют:

Не
потому,

Что с
нами не хотят,

А
потому, что мертвые.

Молчат.

Мы их
не слышим,

Мы не
видим их,

Но
мертвые

Всегда
среди живых.

Идут и
смотрят,

Будто
ждут ответ:

Ты
этой жизни

стоишь
или нет?

Юрий
Воронов

Ленинградский салют

Как
это было? — если спросят,

То я
отвечу —

Было
так:

Взвилась
ракет цветная россыпь

И
разорвала долгий мрак.

И вмиг
на площади Дворцовой

Январский
кончился мороз,

И
жены, матери и вдовы

Впервые
не скрывали слез.

И
голубым огнем, и красным

Была
Нева озарена,

И
становилась неопасной

Опять
любая сторона!

И
мальчуган, в войну рожденный,

Впервые
видевший салют,

Кричал
по-детски восхищенно:

«Победа!

Гитлеру
— капут!»

Я
утверждать сегодня смею,

Что в
этот день, в тот давний год,

Был
весь медалями усеян

Мой
ленинградский небосвод!

Полина
Каганова

Ленинград победил

Когда
отгремели раскаты салюта,

Впервые
за два с половиною года

Настала
желанная нами минута:

Пришла
тишина, но особого рода.

Она
ленинградской была тишиною.

 (Не сразу в неё мы поверили сами.)

Была
она куплена страшной ценою,

Оплачена
кровью, заслужена нами.

Ведь
каждый награды был этой достоин.

И вот
почему тишиной наслаждался.

В бою
возле Пулкова раненный воин

И тот,
кто в цехах за победу сражался…

Законную
гордость в тот вечер изведав,

Мы
знали: былой тишины возвращенье

И есть
ленинградская наша победа,

Минута
затишья, канун возрожденья.

Сбылись
ленинградцев заветные думы!

Недаром
боролись мы все эти годы!

Наполнились
снова торжественным шумом

Родные
кварталы, родные заводы.

Мы слушаем
гул – то не гул канонады,

То
город расправил могучие плечи,

И мы
не забудем, бойцы Ленинграда,

Салют
над Невою в тот памятный вечер!

Илья
Быстров

Салют

О
первый взрыв салюта над Невой!

Среди
толпы стоят у сфинксов двое:

Один
из них незрячий, а другой

Оглох,
контуженный на поле боя.

Над
нами залпы щелкают бичом,

И все
дрожит от музыки и света.

Зеленые
и красные ракеты

Павлиньим
распускаются хвостом.

То
корабли военные, линкоры

Палят
в честь нас и в честь самих себя.

Свою
победу торжествует город,

И не
снаряды в воздухе свистят.

Нет,
мир вокруг такой прекрасный, звонкий,

Что
хочется нам каждого обнять…

А дети
на руках, раскрыв глазенки,

Огни
ракет пытаются поймать.

Казалось,
елка в новогодних блестках

Повисла
над ликующей рекой…

Так в
эту ночь слепой — увидел звезды

И гимн
победе услыхал глухой.

Варвара
Вольтман-Спасская

Салют

Багровый
огонь горизонта

По
городу красит снега.

Бойцы
ленинградского фронта

В
атаку пошли на врага.

Дорогу
пробили штыками,

Бетон
разметали огнём,

И
Родины красное знамя

Пылает
над Красным Селом.

Но
враг огрызается люто,

Он
чует конец роковой.

Врываются
залпы салюта

В
грохочущий залпами бой.

Пылают
огни горизонта,

Всё
гуще раскаты боёв,

Бойцы
Ленинградского фронта

От
Балтики гонят врагов!

Николай
Глейзаров

***

Гром
пушек, но это уже не обстрел –

Победный
салют над Невой ледяною!

Блокаде
конец! Но какою ценою,

Какие
страданья народ претерпел!

Кричать
что-то громкое не было сил.

И
слышно в затишье от гула орудий,

Как
плачут, смеясь, измождённые люди,

Как
стонет позёмка у братских могил.

О.
Александров

Источник: http://vokrugknig.blogspot.com/2014/01/blog-post_27.html