Рассказы о войне для школьников. рассказы о штурме берлина

Сергей Алексеев — Взятие Берлина. Победа! 1945

Здесь можно скачать бесплатно «Сергей Алексеев — Взятие Берлина. Победа! 1945» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Детская проза, издательство ЛитагентДетская литература4a2b9ca9-b0d8-11e3-b4aa-0025905a0812, год 2015.

Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Взятие Берлина.

Победа! 1945″ читать бесплатно онлайн.

Автор – известный детский писатель, участник Великой Отечественной войны (1941–1945) – рассказывает школьникам о ее главных битвах.

Шесть книг серии описывают подвиг нашего народа в освобождении родной страны и Европы от фашистских захватчиков. Шестая книга серии посвящена взятию Берлина и победе над фашизмом (1945).

Сергей Алексеев

Взятие Берлина. Победа! 1945: рассказы для детей

Великая Отечественная война 1941–1945

Книги серии:

★ Московская битва. 1941—1942

★ Сталинградское сражение. 1942—1943

★ Оборона Севастополя. 1941–1943 Сражение за Кавказ. 1942—1944

★ Подвиг Ленинграда. 1941—1944

★ Победа под Курском. 1943 Изгнание фашистов. 1943—1944

★ Взятие Берлина. Победа! 1945

Художник А. Лурье

Оформление серии Е. Валерьяновой, Т. Яковлевой

Взятие Берлина. Победа! 1945

Шел 1945 год. Великая Отечественная война советского народа против фашистских захватчиков приближалась к концу.

Разгромив фашистов на территории Советского Союза, советские войска протянули руку помощи порабощенным странам Европы. Они принесли свободу Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии. Вели бои за освобождение Чехословакии и Югославии.

Весной 1945 года советские войска подошли к столице фашистской Германии городу Берлину. 16 апреля 1945 года началась последняя из грандиозных битв Великой Отечественной войны – битва за Берлин. Об этой битве и написаны рассказы, вошедшие в эту книгу.

Москва. Ставка Верховного Главнокомандующего

Обратите внимание

1 апреля 1945 года в Ставку Верховного Главнокомандующего были вызваны Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и И. С. Конев. Оба они командовали в то время фронтами, которые ближе других подошли к Берлину.

Просторный кабинет. Большой зал. За столом члены Государственного Комитета Обороны и Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин.

Посмотрел Сталин на Жукова, на Конева:

– Садитесь, товарищи. Вопрос о Берлине.

И тут же товарищ Сталин стал задавать маршалам вопрос за вопросом. В каком состоянии войска? Степень их готовности к большим сражениям? Сколько дней понадобится для их окончательной подготовки? Что нужно для успеха в боях за взятие Берлина? Когда можно начать Берлинскую операцию? В какие сроки закончить: можно ли за 12–15 дней? Как настроение самих командующих?

– Ваше мнение, товарищ Конев? – спросил товарищ Сталин.

– Войска 1-го Украинского фронта, – ответил Конев, он как раз командовал этим фронтом, – готовы в ближайшие дни произвести всю необходимую подготовку, готовы к штурму обороны противника на Берлинском направлении. В нужные сроки, товарищ Сталин, уложимся.

– Ваше мнение, товарищ Жуков? – повернулся Сталин к маршалу Жукову.

– К штурму готовы, товарищ Сталин, – ответил Жуков.

На этом заседании маршалам Жукову и Коневу было поручено внести свои добавления и замечания к плану Берлинской операции и через день снова доложить Ставке.

Прошел день, и вот маршалы снова в кабинете у товарища Сталина.

– Слушаю вас, товарищи.

Вот этот план.

Прорыв фашистской обороны на Берлинском направлении осуществляют три фронта: 1-й Белорусский, им командует маршал Жуков, 1-й Украинский во главе с маршалом Коневым, 2-й Белорусский под командованием маршала Рокоссовского.

Основной прорыв на Берлин производят войска маршала Жукова. Армии маршала Конева действуют южнее 1-го Белорусского фронта. Войска маршала Рокоссовского – севернее.

– Ну как, все ясно? – спросил у маршалов товарищ Сталин.

– Все ясно, товарищ Сталин, – ответили маршалы.

– Вот и отлично. Вот и всё, товарищи. Желаю успехов, – сказал Верховный Главнокомандующий.

Ночь. Три часа по берлинскому времени

16 апреля. Ночь. Три часа по берлинскому времени. Неожиданно мощный огненный шквал обрушился на фашистскую оборону. Это 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Жукова начал прорыв на Берлин.

Прижался вместе со всеми к земле и солдат Рушке. Лежит гадает.

Что такое? Ночь. Три часа по берлинскому времени. И вдруг артиллерийский обстрел. Будет прорыв?! Но какой же прорыв ночью? Как идти в темноте в атаку? Как справятся танки? Они-то и днем почти ничего не видят. Как будет стрелять полевая артиллерия? А как в атаку пойдут солдаты? Как?

Силится, но не в состоянии ничего понять Рушке. Может быть, русские так – попугать решили. Может, спутали просто время.

Ничего не могут понять и другие. В недоумении генералы.

А артиллерия бьет и бьет. Загадочное что-то затеяли русские.

30 минут длился ураганный, испепеляющий все огонь. Но вот так же неожиданно как он начался, так и оборвался огненный шквал. Замерло все. Затихло. Тишина над позициями.

Что случилось, поначалу никто не понял. В глаза фашистам вдруг ударили, брызнули, ослепили десятки невиданных солнц.

Закрыли глаза фашисты. Что такое?! Снова открыли. Светло впереди, как днем. «Что такое?» – в недоумении Рушке. Свет шел, жег, пепелил глаза. Забегали страшные тени. «Что же случилось?» – гадает Рушке.

Так и не понял солдат. Не узнал. Ударил в этот момент снаряд. Не осталось даже пятна от Рушке.

Сообразили наконец фашисты – так это же прожекторы!

Да, это были мощные советские прожекторы. На многие километры протянулись они вдоль линии фронта, И вот теперь, вспыхнув все разом, ночь превратили в день.

Слепит неприятеля свет, бьет фашистам в глаза.

Помогает свет нашим войскам. Освещает дорогу танкистам, помогает артиллеристам, пехотинцам и всем другим.

В растерянности фашисты. Да-а, не бывало еще такого!

Катится на них несокрушимо победный вал.

А в воздух уже поднялись, уже гудят советские самолеты. Довершают они удар. Невиданной силы удар! Невиданной дерзости!

Прорывают войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Жукова фашистский фронт.

Но если войска Жукова прорывали фронт ночью, ослепив фашистов светом прожекторов, то у маршала Конева все обстоит иначе, и даже наоборот.

Здесь линия фронта проходит по реке Нейсе. Чтобы прорвать гитлеровскую оборону, надо перейти Нейсе. Надо ее форсировать. Реку в минуту не перейдешь. Необходимо навести переправы, мосты. Дело это сложное, небыстрое. Незаметно для противника не создашь переправы. Поэтому не свет тут нужен, а нужна темнота.

– Есть темнота, – доложили маршалу летчики.

– Есть темнота, – доложили инженерные части.

Поднялись в небо советские самолеты. Вышли к берегу Нейсе инженерные роты. Поставили они над Нейсе дымовую завесу. Укрыли дымы и Нейсе, и наш и неприятельский берег. Ясно фашистам: готовятся русские к наступлению. Но где, в каком месте? Когда?

Фронт перед войсками маршала Конева широкий – 390 километров. Вот и гадай, в каком месте начнется прорыв, где наводят мосты, куда подгоняют плоты и лодки?

Заметались фашисты. В напряжении гитлеровские генералы. Разослали вдоль всего фронта посыльных. Торопят с донесениями.

Звонят они на первый участок:

– Что там у вас?

Отвечают с участка:

– Дым и дым крутом.

Звонят на другой участок фронта:

– Что там у вас? Как противник? Что видно?

– Ничего не видно. Кругом дымы.

Соединяются с третьим участком:

– Как обстановка? Как ведут себя русские? Доложите, что видите.

– Видим дымы.

– Дымы, – доложили с четвертого участка.

– Дымы, – доложили с пятого.

«Дымы, дымы, дымы…» – идут сообщения с шестого, седьмого… десятого.

Погода тихая, безветренная. Воздух почти не движется. Дым не колышется. Висят над Нейсе дымы, укрывают советские части.

Мечутся фашистские генералы, гадают, в каком же месте советские войска начнут атаку, где наводят они переправы, откуда ждать появления русских. Где сосредоточить главные силы. Будь прокляты эти дымы!

Помогли дымы. Только в месте главного прорыва наши войска навели 133 переправы.

Рванулись советские войска вперед. У фашистов было три полосы обороны.

Не устояла первая полоса – рухнула.

Не устояла вторая полоса обороны – пала.

Прорвали войска маршала Конева третью оборонительную полосу.

Позади фашистская оборона. Проплывают дымы над Нейсе.

Источник: https://www.libfox.ru/671556-sergey-alekseev-vzyatie-berlina-pobeda-1945.html

Битва за Берлин. Рассказ очевидца

В распоряжении редакции Новой газеты оказались малоизвестные, а некоторые, скорее всего, и не публиковавшиеся снимки, сделанные в Берлине в апреле и самом начале мая 1945 года советскими военными корреспондентами.
Фамилии авторов нам пока неизвестны. Далее нам крупно повезло.

Редакция разыскала человека, чьи (предположительно!) катюши воевали в Берлине. Иванихин Марк Павлович пришел в редакцию и несколько часов рассматривал и комментировал уникальные фотографии. У товарища полковника руки не дрожали, но он сказал: «Как будто снова там». А затем, взяв снимок катюши, сказал: «Мои!..

Моего полка!» Редакция была потрясена этим достоверным опознанием ровно через 65 лет. Так случилось! Перед вами — уникальный специальный репортаж фронтовых корреспондентов и Марка Иванихина. Марк Иванихин: — …Это пехота наступает, а где, я, конечно, не могу сказать. Видите, вещмешки, обмоточки — пехота в обмотках была. Даже в 45-м. А вот артиллерия была в сапогах.

Причем гвардейским минометчикам выдавали сапоги кожаные, остальным — кирзачи.
Марк Иванихин:

— Узнаю. Это машины 79-го Гвардейского минометного полка. Вот видите — буква «Г» и гвардейский знак?.. Куда бьют, не знаю. Я, например, стрелял по Ангальскому вокзалу, по имперской канцелярии, по Рейхстагу, просто по домам. Это точно 79-й полк, абсолютно точно.

Марк Иванихин: — Это Рейхстаг. Я расписался на какой-то колонне справа: «Я к вам пришел в Берлин из Москвы, чтобы вы к нам в Москву с войной не приходили. Марк Иванихин, гвардии капитан». Выцарапал осколком снаряда. Ну как я мог не расписаться!

Я стрелял по Рейхстагу, правда, не прямой наводкой. Наверное, и мои дырки тут есть, а может, и нет, я не знаю.

Марк Иванихин:

— Это самоходка. Потому и «Боевая подруга», а не «Боевой друг» — потому как самоходка. Запишите себе и знайте: танки были без дульных тормозов, а у самоходки (видите, на стволе?) — дульный тормоз…

Марк Иванихин:

— Это предместье Берлина, не сам Берлин. Немцы в таких укрепленных домах сильно оборонялись. Как только наша пехота приближалась, они открывали шквальный огонь. С нашими передовыми отрядами шли 122-миллиметровые гаубицы, 57- и 76-миллиметровые пушки. Ну, они бабахнут, сделают в стене дырку, и все. И тогда мы выгоняли катюшу на прямую наводку, метров на 70.

А чтобы понизить направляющие — они стояли высоко, — мы возили с собой две железнодорожные шпалы. Бросали эти шпалы на землю, «Студебеккер» наезжал на них задними колесами, и направляющие становились горизонтально. И мы шлепали по укрепленному зданию — 16 снарядов с разницей в несколько секунд… Ничего от этого дома не оставалось.

А пожилая женщина, я понимаю, из убежища возвраща- ется в свой разрушенный дом.

Марк Иванихин: — К сожалению, наши солдаты велосипеды отбирали, это я вам скажу абсолютно точно, — отбирали велосипеды, чтобы покататься. Он из деревни глухой, который никогда и не видел велосипеда, и у него не было никогда велосипеда, и вдруг он увидел велосипед. Тут нечего скрывать, это было, что отбирали велосипеды, поездят и бросят, потому что, если это пехота, то еще куда-то переедет, а если это не пехота, то поездит артиллерия, например, поездит немного и бросит… Это отбирают у немки велосипед. К сожалению, такое было, абсолютно точно… Но вот главное. Обратите внимание!

Мужчины не заступаются. Видите, эта молодежь стоит — уже они просто переоделись. Успели переодеться в гражданское. Это не местные солдаты, офицеры, они успели уже переодеться в гражданское. Почему? Потому что все они воевали, стреляли, все они были взяты в армию, даже старики были и дети взяты. Это я вам точно скажу про этих мужчин, молчащих и одетых в гражданское…

Марк Иванихин: — Я здесь был, это и есть вход в рейхсканцелярию. Я спускался вниз, но недалеко, было противно — там много трупов лежало. Вот здесь, как войдешь, — справа, трупы Геббельса, его жены Магды и их детей. Родители их отравили. Труп Гитлера тоже видел, он лежал дальше, метрах в 50, он и Ева Браун, обугленные, рядом собака. В коридоре слева и справа — кабинеты. В них было много немецких офицеров-самоубийц. Они массово стрелялись. Еще — много разбитых бутылок из-под водки и вина. Я все это видел. Это сдается командующий обороны Берлина генерал Вейдлинг.

Он покидает командный бункер…

—… А справа от выхода из бункера я видел лежащих в ряд шестерых детей Геббельса и его жену, прямо в нескольких метрах.

Марк Иванихин: — А это наши офицеры зашли в полицейский участок. Сказать, что это особисты, нельзя. У них же не было специальной формы. Они носили обмундирование тех частей, в которых служили. В нашем полку было три особиста. Они с нами прошли от Сталинграда до Берлина, поэтому мы были в очень хороших отношениях. Но вот был случай на Курской дуге. Мой сержант Донченко чистил ручной пулемет и случайно прострелил себе плечо. Приезжает особист Пеканин, говорит: «Марк, пиши рапорт: Донченко расстрелять за самострел». Я говорю: «Донченко прошел со мной от Сталинграда до Курской дуги. Я писать такой рапорт не буду. То, что произошло, случайность». Потом командир полка меня вызывает: «Пиши рапорт. Расстреляем Донченко перед строем». Я говорю: «Не будете стрелять, потому что я такой рапорт писать не буду». И Донченко довоевал до конца, после войны у него 4 сына родились. А еще: знаете наши ППШ, у них очень паршивые предохранители. Командир отделения связи Месхин спрыгнул с машины, автомат на плече, стволом вниз, слетел с предохранителя, и пули попали Месхину в ногу. Мне особисты опять: «Расстрелять за самострел». Опять не дал. И он тоже довоевал до конца, и тоже дети у него потом родились. Бог ты мой, как я мог отдать своих солдат, с которыми шел под столькими обстрелами и бомбежками? Почему мне голову за упрямство не свернули, не знаю. Но пару орденов все-таки недодали. Я получил четыре, а могли дать все восемь. Зато я, слава богу, знаю, что невинных людей не отдал под расстрел. Да еще и выпил с ними шампанского в Берлине. Ну тогда еще одно лирическое отступление. 1 мая бои в городе почти сошли на нет, и мы решили отметить это дело. Расположились на первом этаже уцелевшего дома. Видимо, здесь жил какой-то очень богатый немец — серебряная посуда, фарфор, хрусталь… И громадный стол. У нас была туша быка, несколько поросят, консервы, водка, а еще шампанское и вина — в подвале дома. Я говорю: «Всем помыться и переодеться» (мы же еще в зимнем обмундировании были). А старшине — он до войны работал поваром в ресторане — приказываю приготовить праздничный ужин. Накрыли стол на всю батарею, на всех 60 человек. А тут посыльный от командира полка: Иванихина — на офицерскую вечеринку. «Нет, — говорю. — Я прошел с солдатами от Сталинграда до Берлина и праздновать буду с ними».

Марк Иванихин: — А это, конечно, Бранденбургские ворота. Думаю, что эта машина — «Опель зекс», шестой, значит. У меня как у командира дивизиона такой был, но уже после войны. …Я вам еще одну историю расскажу. Наверное, 28—29 апреля ко мне прибегают солдаты и говорят: «Товарищ капитан, мы нашли такую обалденную машину, посмотрите». Я пошел посмотреть. Стоит сарай, в сарае автомобиль. Четырехместный фаэтон, внутри красной кожей отделан, длиннющий капот, двенадцатицилиндровый мотор, справа три фанфары серебряные, слева три фанфары серебряные… Машина стоит на колодках. Я говорю: «Ищите колеса». Колеса нашли, надели, бензин залили. Ну как я мог не проехаться на этой машине?! Мне 22 года, я капитан. Проехал круг, думаю: «Не по чину». Звоню командиру полка: «Товарищ полковник, вот такая есть машина». Он говорит: «Пускай стоит, сейчас пришлю зампотеха». Прислал зампотеха, майора Маковского, он машину куда-то отогнал. И след ее потерялся. Уже после войны я видел немецкую хронику, там Гитлер разъезжал на такой машине, называлась «Штерн».

А еще мне попался «Хорьх» желтый, я на нем поездил сутки. Командир полка увидел и говорит: «Марк, ты ездишь на «Хорьхе», а я, комполка, на каком-то «Студебеккере». И забрал у меня этот «Хорьх».

Но сам на нем проездил не больше суток, у него машину забрал командующий артиллерией армии. Но и ему не повезло: «Хорьх» перешел командующему артиллерией группы войск.

А дальше — не знаю… Но я все-таки целый день на нем ездил.

Марк Иванихин: — Это беженцы немецкие домой возвращаются. Видите, вылезают из укрытия в подвалах, им сказали, наверное, что где-то кухня есть, накормят. Наши солдаты сердобольные…

Сделаю отступление лирическое. Я всю войну воевал на катюшах, а за ними охотились немецкие самолеты. Я, например, пять раз менял материальную часть — ее разбивали.

И солдаты мне однажды сказали: «Дойдем до Германии, первый же дом, где живет летчик, сожжем и всех расстреляем». И вот входим в один из городков, солдаты спрашивают у немок: «Где здесь дом летчика?» Они показывают — вот.

Солдаты туда зашли, а в доме фрау и четыре маленьких ребенка. Ничего им, конечно, не сделали, так постояли, выдохнули злость.

Марк Иванихин:

— А это берлинцы получают похлебку нашу. Женщины, дети. Ну и мужчины тоже… А теперь позвольте лирическое отступление. Приводят ко мне солдаты мальчишку в военной форме — немецкой, зовут Петер.

Его ведь заставили воевать, это же понятно, а войне конец. Ну я и говорю: «Пускай на кухне чистит картошку». Он в нашем расположении некоторое время побыл, потом его переодели в гражданское и отпустили.

Я ему еще бумагу написал по-русски, что он у нас работал.

Марк Иванихин:

— Стояли такие девочки. Этой, наверное, лет двадцать, а мне тогда было 22 года. Конечно, смотрели мы на них с… большим уважением. Они очень здорово регулировали: белый флажок — можно ехать, красный — стоп. При обстрелах они убегали в укрытие, потом возвращались.

Проект «Новой газеты»

Фотографии — Фотохроника ИТАР-ТАСС

Источник: https://down-house.ru/blog/text/28130.html

Сергей Алексеев: Взятие Берлина. Победа! 1945

Сергей Алексеев

Взятие Берлина. Победа! 1945: рассказы для детей

Великая Отечественная война 1941–1945

Книги серии:

★ Московская битва, 1941–1942

★ Сталинградское сражение, 1942–1943

★ Оборона Севастополя, 1941–1943. Сражение за Кавказ, 1942–1944

★ Подвиг Ленинграда, 1941–1944

★ Победа под Курском, 1943. Изгнание фашистов, 1943–1944

★ Взятие Берлина. Победа! 1945

Художник А. Лурье

Оформление серии Е. Валерьяновой, Т. Яковлевой

Взятие Берлина. Победа! 1945

Шел 1945 год. Великая Отечественная война советского народа против фашистских захватчиков приближалась к концу.

Разгромив фашистов на территории Советского Союза, советские войска протянули руку помощи порабощенным странам Европы. Они принесли свободу Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии. Вели бои за освобождение Чехословакии и Югославии.

Весной 1945 года советские войска подошли к столице фашистской Германии городу Берлину. 16 апреля 1945 года началась последняя из грандиозных битв Великой Отечественной войны – битва за Берлин. Об этой битве и написаны рассказы, вошедшие в эту книгу.

Москва. Ставка Верховного Главнокомандующего

Обратите внимание

1 апреля 1945 года в Ставку Верховного Главнокомандующего были вызваны Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и И. С. Конев. Оба они командовали в то время фронтами, которые ближе других подошли к Берлину.

Просторный кабинет. Большой зал. За столом члены Государственного Комитета Обороны и Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин.

Посмотрел Сталин на Жукова, на Конева:

– Садитесь, товарищи. Вопрос о Берлине.

И тут же товарищ Сталин стал задавать маршалам вопрос за вопросом. В каком состоянии войска? Степень их готовности к большим сражениям? Сколько дней понадобится для их окончательной подготовки? Что нужно для успеха в боях за взятие Берлина? Когда можно начать Берлинскую операцию? В какие сроки закончить: можно ли за 12–15 дней? Как настроение самих командующих?

– Ваше мнение, товарищ Конев? – спросил товарищ Сталин.

– Войска 1-го Украинского фронта, – ответил Конев, он как раз командовал этим фронтом, – готовы в ближайшие дни произвести всю необходимую подготовку, готовы к штурму обороны противника на Берлинском направлении. В нужные сроки, товарищ Сталин, уложимся.

– Ваше мнение, товарищ Жуков? – повернулся Сталин к маршалу Жукову.

– К штурму готовы, товарищ Сталин, – ответил Жуков.

На этом заседании маршалам Жукову и Коневу было поручено внести свои добавления и замечания к плану Берлинской операции и через день снова доложить Ставке.

Прошел день, и вот маршалы снова в кабинете у товарища Сталина.

– Слушаю вас, товарищи.

Вот этот план.

Прорыв фашистской обороны на Берлинском направлении осуществляют три фронта: 1-й Белорусский, им командует маршал Жуков, 1-й Украинский во главе с маршалом Коневым, 2-й Белорусский под командованием маршала Рокоссовского.

Основной прорыв на Берлин производят войска маршала Жукова. Армии маршала Конева действуют южнее 1-го Белорусского фронта. Войска маршала Рокоссовского – севернее.

– Ну как, все ясно? – спросил у маршалов товарищ Сталин.

– Все ясно, товарищ Сталин, – ответили маршалы.

– Вот и отлично. Вот и всё, товарищи. Желаю успехов, – сказал Верховный Главнокомандующий.

Ночь. Три часа по берлинскому времени

16 апреля. Ночь. Три часа по берлинскому времени. Неожиданно мощный огненный шквал обрушился на фашистскую оборону. Это 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Жукова начал прорыв на Берлин.

Прижался вместе со всеми к земле и солдат Рушке. Лежит гадает.

Что такое? Ночь. Три часа по берлинскому времени. И вдруг артиллерийский обстрел. Будет прорыв?! Но какой же прорыв ночью? Как идти в темноте в атаку? Как справятся танки? Они-то и днем почти ничего не видят. Как будет стрелять полевая артиллерия? А как в атаку пойдут солдаты? Как?

Читать дальше КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА
Вы можете купить эту книгу и продолжить чтение
Хотите узнать цену?
ДА, ХОЧУ

Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/prose-military/41693-sergej-alekseev-vzyatie-berlina-pobeda-1945.html

Читать онлайн электронную книгу Рассказ о потерянном фотоальбоме — Штурм Берлина бесплатно и без регистрации!

И вот – бои в Берлине!

Мы с самого начала верили, что придем в Берлин, однако долгое время эта вера как бы не была вполне реальностью, а скорее лишь символом. Но постепенно – начиная с первой зимы – она все более облекалась плотью.

Мы неотвратимо приближались к Берлину, к фашистскому, к звериному логову.

Оглушенный тяжелыми бомбежками и артобстрелами, ослепленный направленными в глаза зенитными прожекторами враг сопротивлялся отчаянно, но он был уже не в силах противостоять нашему натиску.

Упорнейшие, длительные и скоротечные бои и схватки в городе, среди развалин, руин, перепутанных проводов, покореженной арматуры. Как когда-то в Сталинграде. Но разница есть, и немалая! – это не Сталинград, это Берлин!

Посмотрите на ребят, ведущих жестокий уличный бой. Некоторые из них даже не в касках, а в пилотках, надетых лихо, набочок, как в увольнении. Какие ребята!

Флаг над рейхстагом. Это не просто очередной флаг в дымном небе, над взятым даже очень большим городом. Это флаг над окончательно поверженным врагом, над очнувшимся миром.

Красный флаг. Знамя нашей Победы.

Фашистские лозунги. Геббельсовская пропаганда. «Мы не капитулируем» – право, это выглядит не слишком убедительно на фоне павшего Берлина.

И наконец, на упавшем с насыпи немецком вагоне: «Колеса крутятся для победы».

Как выяснилось, наши колеса крутились надежнее.

Первое мая. Первое мая 1945 года. Первое мая 1945 года в Берлине. Берлин в развалинах, в битом кирпиче, в гари и копоти, в еще не осевшей пыли. И рейхстаг весь черный, а Унтер-ден-Лиден, где они маршировали своим гусиным шагом, и Фридрихштрассе – все в руинах. И река эта, Шпрее, о которой столько слыхали, вся черная, и серые германские трупы в воде.

Надо всем этим наши салюты, наш говор, наш красный транспарант «Да здравствует 1 Мая!». И по всей России, по всей нашей стране такие лозунги и плакаты, и люди ждут, замирая: война ведь уже в самом, самом конце.

Я в это время был в Вене. Буйно цветущая сирень, майские оркестры, походные кухни, сварившие рисовую кашу с изюмом. И это известие – взят Берлин! Конец. Отвоевали. И вдруг – на войне все вдруг! – нас по тревоге перебрасывают на 2-й Украинский фронт, в Чехословакию. Берлин пал, но война еще не кончилась.

А над Берлином – Первомай, и вспоминаются сейчас стихи великого поэта, написанные в ту пору и счастливо хранящие наши тогдашние ощущения:

Не в самый полдень торжества

Приходят лучшие слова…

И сердцу радостно и страшно

Себя доверить той строке,

В которой лозунг наш вчерашний

Сегодня – ноша на штыке.

Отчизна, мать моя, сурово

Не осуди, я слов ищу.

И я лишь первые два слова

Об этом празднике пишу.

Я их сложил, как мог, в минуты

Волненья, что лишают слов,

Когда гремел салют салютов

Из всех, какие есть, стволов.

С твоими равными сынами

Я плакал теми же слезами,

Слезами радости, твой сын.

Берлин, о Родина, за нами

Берлин, товарищи, Берлин!

Капитуляция. Белые полотнища, бессильно свисающие из окон домов. Разоруженный враг.

И вышедшие из укрытий цивильные немцы с детьми, озабоченно спешащие по еще недавно парадной Унтер-ден-Линден, у Бранденбургских ворот. Собственно, все. Конец.

Но не каждому дано понять, что это уже и начало. Другого, нового.

Вскоре после взятия нами Берлина выяснилось, что в огромном многолюдном городе, по сути, не осталось продовольствия. Из запасов фронтов было выделено 6 миллионов пудов муки, зерна и отдельно – другие продукты. Были введены нормы питания. И, как принято у нас, в первую очередь обеспечивались дети.

Лежа и сидя спят на берлинской улице измученные победители, а совсем рядом лежит чужой солдат, который уже никогда не проснется.

И еще одна капитуляция, главная, – не на поле сражения, не на городской улице, а за столом. Под яркими вспышками – не разрывов или ракет, а репортерских «блицев». Кейтель подписывает акт о безоговорочной капитуляции.

Читатель, листающий эту книгу! – Мой товарищ, мой сверстник, прошедший грозной дорогой до конца; Мать, потерявшая единственного сына; Невеста, не дождавшаяся своего солдата, состарившаяся в одиночестве или давно вышедшая замуж и вырастившая детей, которые теперь старше, чем был когда-то он; Все вы помните те годы, все вы объединены ими – это ваш подвиг, ваша слава, ваша жизнь.

Ну, а ты, родившийся после того, как отгремели последние залпы, замирает ли твое сердце, сжимаются ли твои пальцы, учащается ли твое дыхание?

Мы знаем, что, если бы на твою долю выпали такие же испытания, ты с честью и достоинством прошел бы положенный путь.

Источник: http://librebook.me/rasskaz_o_poteriannom_fotoalbome/vol1/34

Взятие берлина и окончание войны

Воспоминания

Проф. А.М. Ногаллер,

гвардии  майор  мед. Cлужбы

ВЗЯТИЕ  БЕРЛИНА  И  ОКОНЧАНИЕ  ВОЙНЫ

Вспоминая последнюю военную осень и зиму, хотелось бы кратко описать встречу Нового  1945  года. Госпиталь  располагался  в  лесу, недалеко  от  линии фронта, так как  готовилось  наступление.  Война  ещё  не  закончилась  и  общего праздника  в госпитале  не  было.

Однако  мы  втроём (три  молодых  хирурга — Вахтанг  Метревели, Слава  Волович  и  я)  жившие  в  одной  палатке,  решили отметить  Новый  год  и предстоящую  победу. Ёлок  вокруг  было  сколько  угодно, топор  у  нас  тоже  был, так  что  установить  ёлку  в  земляном  полу  не  составило труда.

Спирта  у  нас всегда  было  достаточно,  закуску  заготовили  заблаговременно. А  вот  украсить ёлку было  нечем.  Тогда  Слава  начал  рисовать  карикатуры  на всех  нас,  а  мы  их  тут же  нацепили  на  ёлку. Затем  развесили  наши  наганы, кобуру  от  них,  получилось вполне  достойное  украшение.

Здесь,  пожалуй,  уместно  рассказать  о  фронтовой  дружбе  и  любви. Общая цель, постоянная  опасность,  непредсказуемость  дальнейшей  судьбы,  тесные контакты  и напряженный  труд  сближали  людей.  Делить  фронтовикам  было нечего,  не  было почвы  для  зависти,  ссор  или  интриг,  а  тяжесть  пройденного пути  и  близость конца  войны  ещё  больше  укрепляли  дружеские  отношения.

В январе 1945 года наступил долгожданный момент.  После тяжелых упорных боев, отступлений и контрнаступлений наши войска, развивая успешное наступление в западном направлении,  вступили на территорию Германии.

 Вспоминается,  что  на переправе  через пограничную с Польшей реку Нейсе висел громадный плакат с надписью «Вот она, проклятая Германия».  Это была фраза из популярной тогда статьи Ильи Эренбурга в газете «Правда».

 
     В числе первых советских войск, прорвавшихся на территорию Германии,  была и наша 2-я гвардейская  танковая  армия  РГК (резерва главного  командования).

При  вступлении  на  территорию Германии  вначале мы увидели только опустевшие деревни, по улицам которых бродили голодные коровы, беспризорные свиньи и куры. Все люди убежали или попрятались, опасаясь, что на них обрушится возмездие за гитлеровские преступления. Впрочем, они могли о них не знать, но при всякой войне приход вражеских войск чреват опасностью для мирного населения.

Наступление наших войск было весьма стремительным. Помнится, как в пограничном городке Кюстрин, когда мы туда вошли, в домах еще горел электрический свет, на столах оставалась недоеденная пища, в комнатах валялись брошенные вещи и другие свидетельства поспешного бегства.

В одной из квартир мне попалась позавчерашняя газета, в которой гитлеровское командование уверяло население, что советские войска далее не пройдут и что немецкие войска никогда не допустят вторжение врага на территорию Германии. Это было, естественно, лживой пропагандой.  Давно известно выражение, что нигде так не врут, как на войне и  на  охоте.

Военная комендатура принимала меры для скорейшей нормализации  жизни в освобожденных от нацистов городах и населенных пунктах. Жители их перестали убегать от наступающих советских войск, а в период развертывания нашего госпиталя даже в какой-то степени помогали.

Весной 1945 года кровавые бои еще продолжались на вражеской территории, унося немало человеческих жизней. В госпиталь непрерывно поступали раненые. Медикам приходилось трудиться день и ночь.

Особенно доставалось медсестрам, которые не только помогали при операциях  и наркозе, но  и  переливали кровь, делали уколы, накладывали шины и гипсовые повязки, а  также  нередко сами переносили  раненых, осуществляли уход за ними – ведь от ухода зависело не только самочувствие раненого, но и результативность операции. Санитаров не хватало, помогали в госпитале легкораненые бойцы.

Большое  значение  имел  прорыв  оборонительных  сооружений  немцев  в районе Зееловских  высот,  после  чего  открывался  прямой  путь  на  Берлин.  Это успешное наступление  Красной  Армии  было  отмечено  приказом  и благодарностью  Верховного Главнокомандующего.

  Музей на  Зееловских  Высотах.

Военная  техника,  участвовавшая  при  прорыве  обороны  противника.

Благодарность

 Верховного  Главнокомандующего.

После  прорыва  обороны гитлеровцев, войска Красной Армии быстро  достигли Берлина  и начались бои  за  взятие столицы  Германии. Наш госпиталь расположился в  предместье Берлина  — Бух. Там до войны были больничные корпуса, принадлежавшие Берлинскому университету им. Гумбольдта.

По сравнению с условиями предыдущих лет здесь было очень удобно как для операционной и перевязочной, так и для госпитального отделения.  В последние месяцы войны помогали нам освободившиеся из плена французы, бельгийцы, чехи, но особенно – женщины немки.

Им и их детям давали еду, а они много помогали в операционной и по уходу за ранеными в палатах. Вспоминается такой забавный случай. Я оперировал и давал указания помогавшей мне немке на немецком языке. Услышав немецкую речь, раненый возмутился, заявив, что не позволит немцу оперировать себя.

Помогавшие в палатах немки быстро усвоили русские слова, наиболее часто произносимые ранеными: «утку, судно, пить». С другой стороны раненые стали употреблять немецкие слова: «Tür auf , Tür zu, trinken» (дверь открыть, закрыть, пить).

В конце апреля 1945 года постепенно до многих немцев дошла бесперспективность дальнейшего сопротивления. Появились большие группы немецких солдат и офицеров, бросивших оружие и просивших взять их в плен под конвоем, чтобы не прикончил кто-нибудь из советских солдат под горячую руку.

Но не все немцы были настроены сдаваться. Уже в предместьях Берлина шли ожесточенные бои, а отдельные группы вооруженных гитлеровцев пытались вырваться из окружения, уничтожая всё на своем пути.

При встрече с одной из таких групп за две недели до окончания войны погиб начальник соседнего госпиталя Титов.

Однако война продолжалась, и однажды произошел следующий эпизод. Выходившая из Берлина группировка вооруженных фашистов двигалась по направлению к нашему госпиталю. Всем свободным от операций было приказано проверить оружие и подготовиться к бою.

Я был занят в это время эвакуацией раненых, стараясь отправить как можно больше людей в тыл. Кстати, эвакуация раненых тоже требовала определенных знаний. Так, в машины «Форд» и «ЗИЛ» раненых надо было укладывать поперек, а в «Cтудебеккеры» – вдоль и в два ряда.

Учитывая опасность нападения фашистов, возможность боя непосредственно на территории госпиталя, я старался  как можно теснее с помощью санитаров уложить раненых в машины для эвакуации.

2 мая 1945 года после тяжелых боев советские войска полностью освободили Берлин от фашистов и водрузили знамя Победы над Рейхстагом.

В то время мы не знали, кто именно водрузил первым это знамя, ибо свершить это („водрузить Знамя Победы“, как тогда говорили) стремились многие еще до боев в Берлине. Немало бойцов и командиров в последние дни войны взбирались на крышу Рейхстага и поднимались  на  купол.

Оборонявшие его фашисты ожесточенно сопротивлялись. Многие наступавшие погибли, их имена остались неизвестными. Даже когда  я уезжал из  Германии  в  конце  1946  года,  имена  героев,  водрузивших  Знамя  Победы, были ещё  не  известны. При штурме Рейхстага множество людей погибло.

Знамя  Победы  над  Рейхстагом.

Май 1945 г.

Все  участники  битвы  за  Берлин,  в  том числе  и  я,  были  награждены  памятной  медалью

 Медаль  ,,За  взятие  Берлина“

Кроме  того,  участникам  этой  великой  битвы  была  обьявлена  благодарность  Верховного  Главнокомандующего .

   Благодарность

Верховного  Главнокомандующего

 за  взятие  Берлина.

Примерно в эти дни на территорию нашего госпиталя привезли трупы Геббельса и членов его семьи (жены Магды  и  шестерых    детей),  которых по его распоряжению тоже отравили.

Пришлось  ограничиться  осмотром  через  окно.  На  следующее  утро  трупы увезли для детальной судебно-медицинской экспертизы. 

10 мая  1945  года  я  был  в  центре  Берлина  и  сфотографировался  вместе  с товарищем  у  знаменитых  Бранденбургских  ворот

У Бранденбургских  ворот.

Май 1945, г. Берлин.

Велика была радость советских воинов, вынесших на своих плечах все тяготы ужаснейшей войны, когда объявили о капитуляции нацистской Германии. Все веселились, обнимались, стреляли в воздух.

Банкетные столы стихийно появлялись на улицах и площадях Берлина, около памятников, особенно у знаменитых Бранденбургских ворот.

Я  видел  собственными  глазами стены рейхстага, которые  были исписаны именами и фамилиями советских солдат и офицеров, дошедших до Берлина из-под Москвы, Сибири, Дальнего Востока, Украины, Кавказа.

Руины  Рейхстага  в  конце  войны.

Надписи  советских  воинов  на  Рейхстаге.

Май 1945 года.

В нашем госпитале тоже радостно отметили День Победы.  

День Победы  в  Берлине  в  1945 году

Горестно было вспоминать друзей и товарищей, не доживших до этого светлого дня. Вскоре после подписания фашистской Германией акта о полной капитуляции по договоренности с союзниками в Берлине были  организованы четыре оккупационные зоны: советская (в восточной стороне города), американская, английская и французская.

Границы между оккупационными зонами Берлина тогда не было. И гражданские и военные могли свободно перемещаться как пешком, так и на машинах из одной зоны в другую.  Несколько лет спустя, точнее — в 1948 году были созданы ГДР, Западный Берлин как самостоятельная административная единица и ФРГ.

 С  моим советским  паспортом  меня  свободно  пропустили  в  Западный Берлин.  Позднее, в 1990 году, как  известно,  была  создана  единая   Федеративная Республика  Германия ( ФРГ).

 Сохранившийся  участок  „Берлинской  стены“.

9 мая 2010 года  я  был  в  Москве  и  вместе  с  ныне  покойной  сестрой присутствовал   на  праздничном  концерте  в  Доме Ученых  на  Кропоткинской улице. В  заключение  концерта  хор  исполнил  «День  Победы» ,  а  аккомпанировал на рояле  сам  Давид  Тухманов.

 При  выходе  из  дома  ученых недалеко  от входной двери  я  увидел  Давида  Фёдоровича  Тухманова  и  осмелился  подойти  к нему.

 Я поблагодарил  его  за  созданные  им  прекрасные  песни,  отметив,  что «День Победы»  для  ветеранов  (я  был  при  орденах  и  медалях) все  равно,  что «Марсельеза» для  французов.  Указав  на  свой  возраст,  я  пожелал  ему  еще  лет 20 плодотворной  творческой  деятельности.

 В  тот  год  он  отмечал  свой семидесятилетний  юбилей. Поблагодарив  меня  за  все  добрые  пожелания  и улыбнувшись,  Давид  Тухманов  вскоре  уехал  на  подъехавшей  за  ним  легковой машине.  Из  многих  песен  на  военно — патриотическую  тему («Катюша“, «Землянка“, «Темная  ноч»  и др.

)  «День  Побед»  мне  представляется  наиболее выдающимся  произведением.  «День  Победы  порохом  пропах… Это  праздник  с сединою  на  висках… Со  слезами  на  глазах… Этот  праздник  приближали  как могли» (музыка  Д. Тухманова,  слова В. Харитонова).

 Композитор  Д.Ф. Тухманов  за  роялем

Все  участники  войны  были  награждены  памятной  медалью.

Медаль «За победу

над Германией в Великой

Отечественной войне 1941-1945 гг»

 (Окончание  следует)

ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

РАЗГРОМ НЕМЕЦКО–ФАШИСТСКИХ ВОЙСК ПОД МОСКВОЙ И КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ

ТАНКОВОЕ СРАЖЕНИЕ НА ОРЛОВСКО–КУРСКОЙ ДУГЕ

ОСВОБОЖДЕНИЕ УКРАИНЫ И МОЛДАВИИ

БОИ В ПОЛЬШЕ

Взятие берлина и окончание войны

В ПОСЛЕВОЕННОЙ ГЕРМАНИИ

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ВСТРЕЧИ ВЕТЕРАНОВ. О ДРУЗЬЯХ–ТОВАРИЩАХ

НЕСОСТОЯВШИЕСЯ РАССКАЗЫ ВЗРОСЛЫМ ВНУКАМ

КРАТКИЕ ВСТРЕЧИ СО ЗНАМЕНИТЫМИ ЛЮДЬМИ

СУДЕБНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ВРАЧЕЙ В 1948 – 53 гг.

ВЫДАЮЩИЙСЯ ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ХИРУРГ СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ ЮДИН

ВОСПОМИНАНИЕ О БОЕВЫХ ТОВАРИЩАХ–СОУЧЕНИКАХ

РАЗМЫШЛЕНИЕ О ДОЛГОЛЕТИИ

76 ЛЕТ СПУСТЯ

Мне понравилось?

Источник: https://www.partner-inform.de/memoirs/detail/vzjatie-berlina-i-okonchanie-vojny/14/154?lang=ru

Рассказ последнего немецкого коменданта о штурме Берлина

Пленные немецкий генерал Вейдлинг и офицеры его штаба

«Уже в течение нескольких дней я непрерывно участвовал в больших боях и знал только одно, что через несколько дней должна произойти окончательная катастрофа, если в последний час не произойдет чуда», — говорил генерал артиллерии Гельмут Вейдлинг на допросах.

Чуда не произошло: население ютилось в бомбоубежищах, войска, как в клетке, метались в городе, вокруг которого все плотнее сжималось кольцо наступавших советских сил. 2 мая Вейдлинг, командовавший обороной Берлина, капитулировал.

Командующий обороной Гельмут Вейдлинг подписывает приказ о капитуляции Берлина

На следующий день он рассказывал советским следователям о последних днях обороны.23 апреля Гитлеру донесли, что командир 56-го танкового корпуса Вейдлинг перенес свой штаб и находится уже западнее Берлина, хотя должен его оборонять. На основании этого слуха Гитлер приказал расстрелять генерала.

Но тот приехал прямо в бункер, где пряталось высшее руководство нацистского Рейха, и доложил, что его штаб находится почти на передовой. Тогда Гитлер передумал расстреливать Вейдлинга, а 24 апреля назначил его командующим обороной Берлина. «Лучше бы Гитлер оставил в силе приказ о моем расстреле», — сказал Вейдлинг, узнав эту новость. Но назначение принял.

Оказалось, на Гитлера произвела впечатление смелость не бежавшего с передовой генерала. У него ведь уже не оставалось практически ни одного стоящего командира для обороны города, которую он планировал превратить в немецкий вариант битвы за Москву: разгромить советскую армию в оборонительном сражении и перейти в контрнаступление.

Гитлер упорствовал до последнего: «Если Берлин попадет в руки противника, то война будет проиграна». Конечно, безумные планы фюрера не мог бы реализовать и самый лучший полководец.Берлинские ополченцы.

Гитлер хотел превратить оборону Берлина в битву за Москву.

Узнав об этом, утром 2 мая генерал Вейдлинг сдался в плен русским, подписал акт о капитуляции и приказал оставшимся немецким войскам в Берлине прекратить сопротивление. Битва за Берлин закончилась. 3 мая 1945 г. Вейдлинг уже давал показания советским следователям при Разведштабе 1-го Белорусского фронта.

Генерал артиллерии вермахта Гельмут Вейдлинг выходит из бункера во время капитуляции гарнизона Берлина. 2 мая 1945 года.

Вейдлинг, как и многие офицеры, жаловался на деградацию немецкого командования в ходе войны, вызванную стремлением Гитлера лично контролировать действия всех войск: «Я должен отметить, что русские за время войны далеко шагнули вперед в тактическом смысле, наше же командование шагнуло назад.

Наши генералы «парализованы» в своих действиях, командир корпуса, командующий армии и частично командующий группы армий не обладали никакой самостоятельностью в своих действиях. Командующий армии не имеет права перебрасывать по своему усмотрению батальон с одного участка на другой без санкции Гитлера.

О командирах дивизий и корпусов не приходится и говорить, они вообще были лишены возможности действовать соответственно обстановке, проявить инициативу, всё должно делаться по предначертанию сверху, а эти предначертания часто не соответствовали положению на фронте».

Вейдлинг показал, что хотя в Берлине имелось продовольствия и боеприпасов на 30 дней, не удавалось их нормально доставлять, и расположенные на окраинах склады были захвачены советскими войсками. Через 4 дня после назначения командующим обороной у войск Вейдлинга не было уже практически ничего для сопротивления.

В конце апреля 1945 г. Гитлер заявлял, что под Берлином можно победить Вопрос: Каковы были приказы Гитлера в вопросе обороны Берлина? Осветите создавшееся положение в Берлине к моменту вашей капитуляции. Ответ: Будучи назначен командующим обороны Берлина, я получил приказ от Гитлера оборонять Берлин до последнего человека.

Для меня было ясно с первого же момента, что оборонять Берлин с надеждой на успех нет никакой возможности. С каждым днем положение оборонявшихся ухудшалось, русские сжимали кольцо вокруг нас все больше и больше, с каждым днем приближаясь все ближе к центру города. Я ежедневно докладывал вечером Гитлеру обстановку и положение.

К 29 апреля положение с боеприпасами и продовольствием стало очень тяжелое, в особенности с боеприпасами. Я понял, что дальнейшее сопротивление, с военной точки зрения, безумно и преступно.

Это была последняя встреча Вейдлинга и Гитлера.

На следующий день тот покончил с собой и предоставил генералу свободу действий, которой тот сразу воспользовался: «Я отдал приказ частям, кто может и хочет, пусть пробиваются, остальным сложить оружие.

13-летний немецкий «солдат» захваченный в плен 14-й танковой дивизией армии США в окрестностях деревни Обердорф 29 апреля 1945 года среди группы детей в возрасте 13-17 лет.

1 мая в 21.00 я собрал работников штаба 56-го ТК и работников штаба обороны Берлина с целью решить, будет ли штаб пробиваться или сдаваться русским. Я заявил, что дальнейшее сопротивление бесполезно, что прорываться из котла, означает при успехе попасть из «котла» в «котел».

Меня все работники штаба поддержали, и в ночь на 2 мая я послал полковника фон Дуфинга парламентером к русским с предложением о прекращении немецкими войсками сопротивления.

[…] Хотя я и был командующим обороны Берлина, положение в Берлине было таково, что после принятия мною решения, я почувствовал себя в безопасности только у русских».

Советские солдаты уходят от захваченного в бою Рейхстага. 3 мая 1945 года.

Чтобы сдать Берлин, его комендант ждал самоубийства Гитлера
В дальнейшем генерал Гельмут Вейдлинг был уличен советским следствием и сознался в военных преступлениях, совершенных под его командованием на территории СССР. Он был приговорен к 25 годам тюрьмы. Скончался в 1955 г. во Владимирском централе и там же похоронен.

Генералы и офицеры вермахта рассказывают. Документы из следственных дел немецких военнопленных. 1944−1951. М.: МФД, 2009

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен! 1

Показы: 1 Охват: 0 Прочтений: 0

Источник: https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43992015399