Сергей АЛЕКСЕЕВ. Тридцать три богатыря
Добавлено: 22 марта 2017 | Просмотров: 1525
Их было 33. Как в сказке. 33 богатыря. 33 отважных советских солдата. Западнее Сталинграда защищали бойцы важную высоту. Не смогли здесь фашисты вперед прорваться. Обошли высоту фашисты. Попали бойцы в окружение.
Не дрогнули смельчаки, 27 танков подбили в бою герои. Уничтожили 150 фашистов.
Кончились боеприпасы. Прорвались солдаты сквозь окружение. Вернулись к своим войскам. Все оказались целы, все невредимы. Лишь один рядовой Жезлов неопасно осколком ранен.
Обступили солдаты героев. Интересно узнать подробности. Вот стоит Семен Калита. Отличился в бою Калита. Первым уничтожил фашистский танк.
– А ну, расскажи, расскажи про геройство, – просят его солдаты.
Засмущался Семен Калита:
– Да я… Да что я… Вот Иван Тимофеев. Вот это да. Вот это герой.
И это верно – рядовой Иван Тимофеев уничтожил два неприятельских танка.
Повернулись солдаты к Ивану Тимофееву:
– А ну, расскажи, расскажи про геройство.
Засмущался Иван Тимофеев:
– Да я… Да что я… Вот Владимир Пасхальный – вот кто герой. Вот кто лучше других сражался.
И верно. Младший сержант Владимир Пасхальный три фашистских танка вывел из строя. Вот кто герой, конечно.
Засмущался Владимир Пасхальный:
– Да я… Да что я… Вот товарищ младший политрук Евтифеев – вот кто из героев герой настоящий.
И верно. Младший политрук Евтифеев подбил четыре фашистских танка. Восхищаются солдаты:
– Вот так стрелок!
– Провел, выходит, среди фашистов политбеседу!
Окружили солдаты политрука:
– Товарищ Евтифеев, расскажи, как было.
Усмехнулся Евтифеев, рассказывать начал.
Рассказал о героях: о младшем сержанте Михаиле Мингалеве, о солдате Николае Власкине, о старшине Дмитрии Пуказове и о других бойцах. Только солдатам все мало:
– А что ж про себя ни слова?
Засмущался Евтифеев.
– Да я… – глянул вокруг, увидел Семена Калиту, того, кто первым подбил неприятельский танк: – Вот пусть вам Семен Калита про себя расскажет.
Он всему положил начало…
Сталинград. Штаб Сталинградского фронта. Командующий фронтом генерал полковник Андрей Иванович Еременко.
Доложили о подвиге 33 отважных генералу Еременко:
– Товарищ командующий, подбили двадцать семь танков. Живыми назад вернулись.
– Двадцать семь?
– Так точно, двадцать семь.
– Герои, – сказал Еременко, – герои.
– Помолчал, добавил: – А то, что смерть победили, что жизнь сберегли, – дважды они герои. Богатыри!
33 советских богатыря – так и окрестили солдаты героев прославленной высоты. А вскоре и награды пришли к героям. Ордена и медали засверкали у них на груди.
Лежал он без стона, без крика, без плача. Ранен в бою солдат. Кровь сквозь рубаху на пол сочится. Читать…
Третий месяц идут упорные, кровопролитные бои на юге. Горит степь. Сквозь огонь и дым фашисты рвутся к Сталинграду, к Волге. Читать…
Источник: https://PeskarLib.ru/sergey-alekseev/tridcat-tri-bogatyrya/
«Тридцать три богатыря» | СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ!
Город — герой на Волге многое видел за свою более чем 400-летнюю (с 1589 года) историю. Его пытали огнём, душили голодом и болезнями, подвергали опустошительным набегам.
Но всё это меркнет перед событиями, которые разыгрались здесь в 1942 году. «Дорогой смерти» назвал враг свой путь к великой русской реке. Что ж, ему было видней, как назвать этот путь.
На собственной шкуре он испытал силу стойкости воинов Красной Армии.
В дни Сталинградской битвы все фронты облетела весть о легендарной схватке, которая была сразу названа «Подвиг 33-х советских богатырей», она произошла 24 августа 1942 года близ Сталинграда.
В «Истории Великой Отечественной войны» этому бою посвящено всего несколько строк:
«В районе малой Рассошки группа бойцов 1379-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии 62-й армии в количестве 33 человек в течение дня отбили атаки 70 немецких танков, уничтожив при этом 27 танков, 150 гитлеровских солдат и офицеров. Группу возглавляли младший лейтенант Г.А.Стрелков, младший политрук А.Г.Евтифеев, заместитель политрука Л.И.Ковалёв и старшина Д.И.Пуказов».
Неравный бой советских воинов и фашистских танков длился несколько часов. Вражеские машины одна за другой выползали из лощины и двигались к высотке, на которой оборонялись 33 воина.
«Не видать фашистам Волги! Будем драться до последнего вздоха!» — бойцы решили сражаться насмерть. Воины встретили танки врага огнём из противотанковых ружей, гранатами, бутылками с горючей смесью. На поле боя запылали несколько вражеских машин.
Однако силы были неравными, вскоре фашистским танкам удалось ворваться на высоту.
Гитлеровцы, взбешенные упорным сопротивлением горстки храбрецов, решили уничтожить их гусеницами своих танков. Но осуществить этот замысел им не удалось.
Крепче бронированной стали фашистских танков оказалось мужество, воинское мастерство и величие духа наших солдат.
Бой утих только ночью. Врагу не удалось прорваться к Волге. Гитлеровцы вынуждены были отойти. Советские богатыри вышли из этого поединка без потерь.
Их было тридцать три, как в сказке тридцать три богатыря. Тридцать три отважных советских солдата.
Только мужество и героизм советских солдат, которые не дрогнули перед лавиной фашистских танков, а рассеяли и уничтожили её — вот истинная причина поражения фашистских войск.
Имена этих героев известны: Ш.Х.Башмаков, Н.С.Власкин, Ф.Гайнутдинов, П.Я.Дендобрий, А.Г.Евтифеев, Ф.Н.Жезлов, М.И.Толкачев, С.В.Калита, Л.И.Ковалёв, М.В.Кондратов, Л.Г.Луханин, В.И.Матюшенко, В.А.Мезенцев, П.О.Мельник, В.И.Мельниченко, К.К.
Титов, Н.Ф.Пьяночкин, М.И.Мингаев, П.Д.Назаренко, В.И.Пасхальный, Н.И.Иус, К.Ф.Понамарев, П.П.Почиталкин, С.Н.Прошин, Д.И.Пуказов, А.Г.Рудых, И.М.Рященцев, Г.А.Стрелков, И.С.Тимофеев, И.Е.Хоржевский, Н.И.Черноус, Н.П.Юрпалов, В.Т.Яковенко.
Подвиг 33 воинов был высоко оценен Советским правительством, все они были награждены орденами и медалями.
Волгоградцы в память о легендарном поединке одну из улиц Красноармейского района назвали улицей имени 33 Героев.
В своём анимационном фильме (по мотивам рассказа «Тридцать три богатыря» С. Алексеева) мы хотим, рассказать о подвиге «тридцати трёх богатырей» и чтобы о нём узнали не только в нашем посёлке, районе, области, но и за их пределами.
Швец Альбина, Котенко Анастасия, Шмакова Валерия, Лазовая Анастасия, МКОУ ДОД «Детско-юношеский центр» Октябрьского муниципального района Волгоградской области, Россия.
Источник: http://cpacibodedu.ru/article/3578-tridtsatb_tri_bogatyirya
Сказка о царе Салтане * — Страница 5
«А какое ж это диво?»- Где-то вздуется бурливоОкиян, подымет вой,Хлынет на берег пустой,Расплеснется в шумном беге,И очутятся на бреге,В чешуе, как жар горя,Тридцать три богатыря,Все красавцы молодые,Великаны удалые,Все равны, как на подбор,С ними дядька Черномор.Князю лебедь отвечает:«Вот что, князь, тебя смущает?Не тужи, душа моя,Это чудо знаю я.Эти витязи морскиеМне ведь братья все родные.Не печалься же, ступай,В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,Сел на башню, и на мореСтал глядеть он; море вдругВсколыхалося вокруг,Расплескалось в шумном бегеИ оставило на брегеТридцать три богатыря;В чешуе, как жар горя,Идут витязи четами,И, блистая сединами,Дядька впереди идетИ ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,Дорогих гостей встречает;Второпях народ бежит;Дядька князю говорит:«Лебедь нас к тебе послалаИ наказом наказалаСлавный город твой хранитьИ дозором обходить.
Мы отныне ежеденноВместе будем непременноУ высоких стен твоихВыходить из вод морских,Так увидимся мы вскоре,А теперь пора нам в море;Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляетИ кораблик подгоняет;Он бежит себе в волнахНа поднятых парусахМимо острова крутого,Мимо города большого;Пушки с пристани палят,Кораблю пристать велят.Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,Их и кормит и поитИ ответ держать велит:«Чем вы, гости, торг ведете?И куда теперь плывете?»Корабельщики в ответ:«Мы объехали весь свет;Торговали мы булатом,Чистым серебром и златом,И теперь нам вышел срок;А лежит нам путь далек,Мимо острова Буяна,В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:«Добрый путь вам, господа,По морю по ОкиянуК славному царю Салтану.Да скажите ж: князь ГвидонШлет-де свой царю поклон».Гости князю поклонились,Вышли вон и в путь пустились.К морю князь, а лебедь тамУж гуляет по волнам.Князь опять: душа-де просит…Так и тянет и уносит…И опять она егоВмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,Шмелем князь оборотился,Полетел и зажужжал;Судно на море догнал,Потихоньку опустилсяНа корму — и в щель забился.Ветер весело шумит,Судно весело бежитМимо острова Буяна,В царство славного Салтана,И желанная странаВот уж издали видна.Вот на берег вышли гости.Царь Салтан зовет их в гости,И за ними во дворецПолетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,Царь Салтан сидит в палатеНа престоле и в венце,С грустной думой на лице.А ткачиха с поварихой,С сватьей бабой Бабарихой,Около царя сидят -Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажаетЗа свой стол и вопрошает:«Ой вы, гости-господа,Долго ль ездили? куда?Ладно ль за морем иль худо?И какое в свете чудо?»Корабельщики в ответ:«Мы объехали весь свет;За морем житье не худо;В свете ж вот какое чудо:Остров на море лежит,Град на острове стоит,Каждый день идет там диво:Море вздуется бурливо,Закипит, подымет вой,Хлынет на берег пустой,Расплеснется в скором беге -И останутся на брегеТридцать три богатыря,В чешуе златой горя,Все красавцы молодые,Великаны удалые,Все равны, как на подбор;Старый дядька ЧерноморС ними из моря выходитИ попарно их выводит,Чтобы остров тот хранитьИ дозором обходить -И той стражи нет надежней,Ни храбрее, ни прилежней.А сидит там князь Гвидон;Он прислал тебе поклон».Царь Салтан дивится чуду.«Коли жив я только буду,Чудный остров навещуИ у князя погощу».Повариха и ткачихаНи гугу — но БабарихаУсмехнувшись говорит:«Кто нас этим удивит?Люди из моря выходятИ себе дозором бродят!Правду ль бают, или лгут,Дива я не вижу тут.В свете есть такие ль дива?Вот идет молва правдива:За морем царевна есть,Что не можно глаз отвесть:Днем свет божий затмевает,Ночью землю освещает,Месяц под косой блестит,А во лбу звезда горит.А сама-то величава,Выплывает, будто пава;А как речь-то говорит,Словно реченька журчит.Молвить можно справедливо,Это диво, так уж диво».Гости умные молчат:Спорить с бабой не хотят.Чуду царь Салтан дивится -А царевич хоть и злится,Но жалеет он очейСтарой бабушки своей:Он над ней жужжит, кружится -Прямо на нос к ней садится,Нос ужалил богатырь:На носу вскочил волдырь.И опять пошла тревога:«Помогите, ради бога!Караул! лови, лови,Да дави его, дави…Вот ужо! пожди немножко,Погоди!..» А шмель в окошко,Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!Что ж ты тих, как день ненастный?Опечалился чему?» -Говорит она ему.Князь Гвидон ей отвечает:«Грусть-тоска меня съедает:Люди женятся; гляжу,Неженат лишь я хожу».
— А кого же на приметеТы имеешь? — «Да на свете,Говорят, царевна есть,Что не можно глаз отвесть.Днем свет божий затмевает,Ночью землю освещает -Месяц под косой блестит,А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,Выступает, будто пава;Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Источник: http://www.ollelukoe.ru/skazkipushkyn/pushkinotsaresaltane?start=4
Сказка о царе Салтане. Часть четвертая
Сказки |
Сказки Пушкина |
Сказка о царе Салтане
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Перейти к пятой части
Сказки |
Сказки Пушкина |
Сказка о царе Салтане
Источник: http://MiniSkazka.ru/pushkin_saltan/saltan4.html
Тридцать три богатыря
Красивые стихи про Тридцать три богатыря на различные темы: о любви, стихи поздравления, короткие стихи, для детей и многие другие вы найдете в ленте поэтических публикаций нашего сайта. Тридцать три несчастья, Пропадите пропадом. Я не в вашей власти, Не такой безропотный. Богатырской силою Наделила матушка.
Жизнью изобильною Буду жить я радужно. Над молочною рекой Золотые горы Вы ищите не со мной – Я не стану спорить. Буду я искать любовь, Смейтесь – ваше дело. Выбрал путь себе другой, Чтобы сердце пело. Припев: Тридцать три несчастья, Я не в вашей власти. Вам налево, мне направо. Порознь заживём мы славно.
Место ваше лишь в аду,
Дом мой в вИшневом…
Тридцать три — треть пути, треть судьбы, Позади пустыри, ковыли, Неизвестность тревожит вдали, Неужели уже тридцать три? О, приди радость новых тревог, Подари даль заветных дорог, Светом вечной любви озари,
Даже если уже тридцать три!
Тридцать три годочка, Я женат с тобой. Ты и три сыночка, Счастья остров мой. Годы, годы — годы! Мчитесь вы стрелой. Счастье и невзгоды, Нам неся собой. Всякое бывало, В том, что позади. Но в нас не устало, Сердце жить в груди. Ведь Любви в нём пламя, Жизни дарит свет. Власти нет над нами, У ушедших лет. Лишь сильней тебя я, Стал любить жена! Ты моя родная, Небом мне дана! Тридцать три годочка, Это — позади. Мы не ставим точку: ВЕЧНОСТЬ!!! — Впереди!
Марковцев Ю…
У меня сегодня не счастливый день: По дороге в садик раза три споткнулся. Это в наказание за мою же лень – До шнурков с утра чуть не дотянулся. А в саду на завтрак я пролил кисель, В группе наступил прямо на игрушку И перед прогулкой началась метель. Все после неё попали на просушку. И, конечно, вечером снова всё не то: Мама опоздала ровно «на минутку», Я испачкал мелом новое пальто, Чем расстроил папу просто не на шутку. Отчего сегодня так всё получилось?
Повторять ошибки как…
30 три миллиарда в Сирийскую компанию вогнали… Хотя гутарили, что сильно террористам там дали! Чтоб главнокомандующего России они знали… На Русь! Никогда бы, не, откуда не нападали. Хотя кому и чего пытались этим доказать… Да! Какому сообществу, что пытались сказать! Лучше бы на эти миллиарды, — бурёнок купили… Да! Россиян своим молоком в России кормили. Пользы, намного больше России было… Да и Русская детвора с молоком бы не тужила. Если по школьным буфетам его развозить…
Бесплатным…
Моему сыну Андрею посвящается. 33 — возраст Христа, И это не спроста в народе говорят — 33 — дело свое вершат! 3+3=6, а это — карме честь, Все проработки Душе устроят — Эй ты — стройся! Вспомни все свои жизни и прочисти, грязь их! Модно в это время цикл завершать — подводить итоги — Долги раздать надо — Уроки, что не сделал, нужно осознать И дальше, в радости жизнь свою продолжать! И жать — жать На душевные струны, чтоб достичь истины, Что кроется глубоко внутри,
А чтоб…
Мне тридцать три, что будет дальше, Я потерял свою любовь, В том мире полном фальши Смогу найти тебя я вновь. И солнце светит по-другому, И ночь пустая без тебя, Печаль свою я скрыть не в силах
Спаси, пожалуйста, меня.
А слова мои всегда просты: «…так мне нужен в этой жизни ты…» Знаешь, женщина всегда права, хоть, в семье мужчина и глава. Ты подаришь к празднику цветы, все исполнишь женские мечты. Ты со мной, нам годы не беда, стал ты дедом, стала бабкой я. Твои руки так надёжны и сильны, ты покров и щит своей семьи. Помню, как спросил меня тогда,
тридцать лет, как я сказала «да».
Тридцать первое июля, День погожий, день прекрасный. Месяц август, капризуля — Завтра, нам еще неясный. Лето — время золотое,
Как же хочется на море!
Три дня всего лишь и три ночи, У нас, на всё про всё, с тобой. Три дня, а дальше — многоточье, Три дня лишь — выдано судьбой. В три дня, должны мы то вложить, На что — другие годы тратят. Всё — спеть, дожить и долюбить, Вместить — в три дня всё наше счастье. Три дня и ночи целых три, Мир разрешил нам, быть вдвоём. И от зари в нём до зари, Друг другом, мы их проживём. Три дня и ночи три всего лишь, Мелькнули, словно солнца блик. И ты, напрасно Небо молишь,
Прибавить, к ним…
Источник: https://www.SunHome.ru/poetry/tridcat-tri-bogatirya
rulibs.com
После того как Владимир Красное Солнышко благополучно окрестил Русь, ему понадобилась опора в виде передовой части народа. Срочно созвал он трех богатырей и предложил объединиться на почве лояльности.
— Да мы же разные, — степенно произнес Алеша Попович как человек наиболее продвинутый. — я с большей хитростью беру, Добрыня по чрезвычайным ситуациям, Илюша вообще не очень умеет разговаривать.
— Оно, гм, конечно, — вздохнул Муромец. — ёжели допустим, кого через бедро, по-нашему, по-грековски… это мы завсегда. Но ежели партия власти, то это не того…
— Как князь скажет, так и будет, — лояльно заметил Добрыня Никитич, прозванный Добрынею за то что по широте своей натуры вечно лез выручать всех из чрезвычайных ситуаций: то коня на скаку остановит, то избу подожжет, да сам же в нее и войдет.
— Золотые твои слова, Добрынюшка, — кивнул Владимир Красное Солнышко. — Без партии власти я кто? А с партией власти я гоп-гоп-гоп!
Поначалу, конечно, объединение Добрыни, Алеши и Ильи в политическую организацию центристского толка было встречено в Киевской Руси с понятным недоверием. Известное дело, неразвитость. Кто острил про лебедя, рака и щуку, кто собирался в альтернативные партии.
Змей Горыныч, аффинировав к себе еще две головы, смачно шипел что-то насчет политической незрелости. Он совершенно иначе представлял себе судьбу Отечества и не прочь был покняжить. Соловей-разбойник свистел в два пальца. Партия власти совершенно не представляла, что ей делать.
По личному княжескому заказу для дворца была срочно изготовлена копия известной картины Васнецова «Три богатыря», на которой Илья, специалист по греко-римской борьбе, тупо глядел вперед, словно выглядывая супостата, а чрезвычайщик Никитич купно с хитрецом Поповичем картинно хватались за мечи.
В таких позах богатыри и проводили большую часть своего времени, практически не двигаясь с места.
Покуда они так определялись со своим политическим лицом, Красное Солнышко восходило все увереннее и вскоре залило своими лучами всю Киевскую Русь.
Поначалу, конечно, кое-кто еще попискивал, что солнышко подозрительно красное и обладает имперскими амбициями, но вскоре эти разговоры прекратились, потому что припекало все основательнее.
С остатками язычества расправлялись беспощадно, усобицы пресекались на корню, семь княжеских наместников усердно доносили в Киев обо всех беспорядках на местах, и даже среди дятлов в киевских лесах полно набралось добровольных осведомителей.
Впервые за время существования древнерусской государственности древляне, вятичи, кривичи и прочие представители народа почувствовали на себе железную руку мобильного лидера. Нечисть, затаившаяся по лесным углам, капищам и урочищам, оказалась перед вполне конкретным выбором «служить или не быть».
Первым неладное почуял Змей Горыныч. Он всегда считал себя политическим тяжеловесом, и не без оснований.
Хотя при воцарении Красного Солнышка он уже получил как следует по всем трем шеям за неумеренные амбиции, на своей территории он все еще был царем, богом и воинским начальником, и земледельцы, проживавшие под его властью и обираемые до последнего поросенка, все еще считали себя привилегированной частью населения. Терпеть такого двоевластия, однако.
Красное Солнышко отнюдь не собиралось. Для начала был законодательно ограничен пищевой рацион Горыныча: согласно новым правилам корму ему полагалось уже не на троих, как в языческие времена, а на одного, хотя бы и трехглавого. После князь несколько раз тактично намекнул, что время политических динозавров прошло.
Голов у змея как-никак было три, и оттого он раньше прочей нечисти смекнул, что период переговоров на этом закончился, а дальше надо либо громко клясться в вечной верности, либо прощаться с головами. Однажды, ясным апрельским утром, мирно дремавшие на своих конях богатыри были разбужены жалобным шипением.
— Чтой-то серой понесло, — протирая глаза, заметил Добрыня.
— Супостат, что ли? — обнадежился Муромец, привычно делая ладонь козырьком: этот жест позволял одновременно отдавать честь и присматриваться.
— Рептилию чую! — догадался Алеша и первым схватился за меч.
— Ну, чего приполз? — спросил Муромец, разминая затекшие члены. — Биться хочешь? Давно что-то я не бился…
— Какое биться, Илюша! — замотал всеми тремя головами Змей Горыныч. — Нешто можно биться во времена формирования новой национальной идеологии! Ты народный герой, я народный герой… чего нам делить-то!
— А обзывался! — вспомнил злопамятный Попович. — Говорил, мол, политические младенцы! под себя ходим! Я, говорил, дуну, плюну — и нету никакого единства! То ли дело я — три головы, одна пищеварительная система!
— Господи! — набожно воскликнул Горыныч, проникшийся новой верой. — Кто старое помянет, тому глаз вон! Ну хотите — зуб! Поймите, истина не всегда фазу пробивает себе дорогу: нужно привыкнуть, посмотреть, как оно будет… Но теперь я проникся, совершенно проникся и прошусь к вам. В конце концов, у меня огромный опыт управления, и вообще шесть голов лучше, чем три.
Богатыри переглянулись.
— Оно бы можно, — кротко предложил незлобивый Муромец. — Будем на ем чайник кипятить… каклеты…
В доказательство его слов Горыныч несильно пыхнул пламенем. Добрыня прикурил.
— Да, но платформа? — спросил рассудительный Алеша. — На какой платформе мы объединимся? Слышь, чудо-юдо, есть ли у тебя убеждения?
— А как же! — хором воскликнули три головы. — Центристы мы!
— Неправда, — покачал головой Добрыня, — это мы центристы.
— Ну так и мы по тому же принципу устроены! — заорали головы. — Вас трое, и нас трое! В центре центр, а по бокам солидарные левые и правые! Вы сами-то за что?
— Мы за добро, — уверенно сказал Добрыня. — За все хорошее мы.
— Ну и мы за добро! — крикнул Горыныч. — Кто же против добра-то? Я очень люблю стариков и детей! Стариков, конечно, меньше, потому они жестче. Но с голодухи, бывало, что и стариками не брезговал. А дети — это вообще милое дело! Дети, хорошо я к вам отношусь?
— Отлично, батюшка! очень вами довольны! — хором запищали дети из горынычева брюха. У него там была своя небольшая пионерская организация.
— Да ладно, — не очень уверенно сказал Добрыня. — Чего там, Леш. Нам князь еще спасибо скажет. Он сам же говорил: чем больше, тем лучше. Ну и будет у него большая партия власти, поголовье сразу вдвое увеличится. Он что, против?
— Ну давайте, — решил Муромец. — Ты же, змеюшка, не будешь больше бесчинств творить?
— Никогда! — замотал головами Горыныч. — То есть буду, но исключительно в рамках партии власти!
— А, — махнул рукой Попович, — валяй. Будем большой партией политического центра. А что это там свищет?
Свист и шелест крыльев неутомимо приближались. Вскоре на поляну, где новоявленный член партии власти лакомился кровавой пищей, а три богатыря привычно бдели на выносливых конях, осторожно спланировал Соловей-разбойник.
— Здорово, ребята, — отдуваясь, приветствовал он носителей державной идеологии. — Предложение имею. Свистуны нужны?
— Да мы сами с усами, — добродушно усмехнулся Муромец, заложил в рот два пальца и пронзительным свистом обрушил несколько вековых сосен.
— Свистнуто, свистнуто, — снисходительно заметил Соловей-разбойник, — но свистнуто очень средне. Вот гляди!
В ту же секунду у Ильи Муромца свистнули шлем, у Поповича — кольчугу, у Никитича — удостоверение, а лес кругом полег в радиусе пятнадцати верст.
— Н-да, — задумчиво произнес Алеша. — И ты полагаешь, что эти твои способности могут пригодиться в партии власти!
— Да конечно ж! — отозвался Разбойник. — Да совершенно ж естественно! Я как об чем свистну — тотчас все об этом заговорят. Никакой медиа-империи не надо. Вы мне только скажите, про кого свистеть, — и в ту же секунду я ка-ак…
Он уже набрал новую порцию воздуха, но Илья решительным жестом остановил его:
— Довольно, довольно. Берем.
Довольный Разбойник разлегся у конских копыт и, насвистывая народную песню «Милая моя, чудище лесное», принялся почесывать себя под перьями.
— Однако земля дрожит, — поделился наблюдением Горыныч. — Кто это там еще в наш нерушимый монолит?
В ту же секунду вместо ответа на его вопрос на поляну гулко рухнула ступа. Ступа передвигалась скачками, чем и объяснялась дрожь земли. Из летательного аппарата, ковыляя на костяной ноге, тяжело вышла Баба Яга.
— Женщины Киевской Руси к вам с поклоном, — проскрежетала отвратительная старуха.
— Чего тебе надобно? — грозно спросил Добрыня. — Мы благотворительностью не занимаемся. То есть занимаемся, но ровно в тех пределах, которые определены властью…
— Да какая мне благотворительность, милок! — замахала руками Яга. — Мне бы в партию, партейной быть хочу на старости лет… Чтоб хоть помереть с членским билетом, э-хе-хе…
— Да куда ж тебе в собственную княжескую партию?! — возгласил Добрыня. — На себя посмотри, ты ж нам все представительство попортишь! Изо рта тухлятиной несет, на щеке бородавка, на лбу другая! Нечисть болотная, скольких ты богатырей себе на завтраки ухомячила, ненасытная ты утроба, пережиток язычества!
— Именно, именно что пережиток язычества, — закивала старуха. — Фольклорным персонажам, рассказывают, один конец хотят сделать.
Водяные, лешие, кикиморы болотные третий день слезами умываются: нет, говорят, нам места в стране победившего христианства! Но ты пойми, милок, и наши резоны: новая национальная идеология — оно, конешно, хорошо.
Но ведь и мы все — вот они, имеемся в наличности! Нас-то ты куда денешь? Пока последний леший вымрет, не один век пройдет, а князю власть укреплять надобно немедленно. Вот мы и предлагаем… в виде разумного как бы компромисса… Опять же мною не брезгуй, я кадр ценный: жабьей слизью привораживаю электорат.
Или ты думаешь, князь престол получил без нашей помощи? Да я и свидетелей приведу, что ворожила ему, вот глянь-ка! — И мерзкая старуха пустилась в непристойную пляску, высоко задирая костяную ногу. Тотчас со всего леса слетелись вороны, гулко грая: «Владимира Кра-Кра-Красное солнышко в князья! Он сделает нашу родину кра-кра-краше!»
— Видал пиар? — прищелкнула языком бабка. — Для Горыныча берегла, да раз уж не сложилось у него — берите. Выборы-то, чай, не последние…
— Какие выборы, бабка?! — осадил старуху Добрыня. — У нас тут, чай, не Новгород!
— Оставь ее, Никитич, — прошептал Попович, — мало ли… Все-таки она народ…
— Народ, хлопчики, — закивала бабка, — как есть народ! Ну как, берете в партию? А то, сами знаете, беспартейным ноне на болоте неспокойно.
— Транспорт зарегистрирован? — сурово спросил Добрыня.
— А как жа! — воскликнула бабка, плюнула на ступу и протерла рваным рукавом своей кацавейки. На ступе проступил регистрационный номер скифских времен.
— Да Бог с ней, пущай вступает, — разрешил Илья. — Все ж таки женщина, у нас пока ни одной не было. Еще бы нам представителя славного поколения отцов…
Словно откликаясь на его призыв, из леса валко приковылял леший с густо-зеленой бородой из мхов и лишайников, со свитой из бледных поганок и румяных мухоморов. Следом за ним визгливой толпой, приплясывая и брызгаясь болотной жижей, тянулись кикиморы.
— Это еще что за нечисть? — брезгливо повел носом Попович.
— В партию вла-а-асти! — нестройно пропели кикиморы.
— Да разделяете ли вы нашу идеологию?! — рявкнул Горыныч на правах партийца со стажем.
— Как есть разделяем! — рапортовали добровольцы.
— А в чем же ваша идеология? — хитро прищурился Попович.
— Любовь к родным лесам, — начал леший.
— И болотам! — вякнула старшая кикимора.
— Властная вертикаль…
— Опять же добро…
— Побольше добра! — заухал филин на плече у лешего.
— Владимир — наш князь! — импровизировал Соловей-разбойник, входя во вкус. — Всех побьем! Заокеанских воротил к ногтю! Тридевятое царство с его кредитами — на хрен!
Слыша эти крики, Владимир Красное Солнышко в своем Дворце заметно приободрился.
— Эк народ поддерживает мои инициативы! — заметил он.
— Так точно-с, — рапортовал стряпчий.
— Поразительно, как быстро я всех построил! — изумлялся князь. — Что значит монотеизм! Теперь я всех идеологических противников… буквально одним махом! Моно-махом, по-заморски говоря! Может, мне и впрямь стоит назваться Владимиром Мономахом?!
— Никак нельзя-с, еще рано-с, — робко напомнил стряпчий. — Еще сто лет, не менее!
— Да кто ты такой, чтобы мне указывать, невымыто ерыло! — прикрикнул князь. — Читай академика Фоменко! Ежели его почитать, то мы все одно и то же лицо: и Владимир Красное Солнышко, креститель Руси, и Владимир Мономах, объединитель Руси, и Владимир Ульянов, модернизатор Руси, и Владимир Путин, унификатор Руси!
Стряпчий почтительно умолк. Восторженные крики за стенами дворца усиливались.
— Пойти, что ли, поприветствовать подданных, — заметил князь, слез с трона и вышел на балкон.
Взору его открылось неописуемое зрелище.
Посреди главной киевской площади восседали три богатыря, а вокруг них ликовало море разливанное всякой нечисти: заливисто свистал Соловей-разбойник, да и свистал-то что-то препохабное — попурри из «Прощания славянки», «Степь да степь кругом» и «Марша коммунистических бригад»; притопывала костяной ногою Баба Яга; кикиморы и русалки, распустив зеленые мокрые волоса, ритмично щелкали хвостами. Горыныч пыхал пламенем, делая салют. Вся лесная, речная и пустынная нечисть, которая только водилась в обширных владениях князя, от домовых до водяных, от ведьм до колдунов, сошлась непосредственно под балкон верховной власти с намерением засвидетельствовать свою лояльность.
— Что это, Бэрримор? — выругался по-заморски киевский князь. По-русски это примерно означало «Что за фигня?!».
— Партия власти, сэр, — бодро рапортовал Илья, на кушавшийся по случаю празднества хмельной браги, которую в изобилии приволокли ведьмы. — Народ дружно вступает в центристскую организацию, которую мы уже назвали Партией Интеграции — За Демократию, Единство, Центризм! И аббревиатура получается удобная, привычная русскому слуху.
Князь пожевал губами, составил аббревиатуру и позеленел.
— Ну, — сказал он грозно. — А какая у вас оппозиция?
— Нету у нас оппозиции! — радостно заорал Горыныч. — Какая ж у нас, у таких, оппозиция! Всех огнем пожжем, слизью задушим! Аида к нам, Володюшка, трын-траву курить!
— Ну раз так, — проскрежетал князь, — я буду ваша оппозиция…
Но этого зубовного скрежета никто уже не расслышал. Страна, уставшая от распрей, наслаждалась единством. Скоморохи гудели в дудки.
— Я об одном только думаю, — тихо склонился Никитич к Поповичу. — Об чем же теперь сказки-то будут складывать? Все же за добро, кто же против-то? Ведь об нас теперь ни одной сказки, ни одной былины не будет!
— А тебе оно надо? — тяжелым, хмельным голосом спросил Попович.
— Да нет, в общем-то… Так, интересно…
Ну и не задавай глупых вопросов, — отвернулся Попович и отхлебнул еще медовухи, изготовленной кикиморами из болотных кувшинок. — Слышь, Соловушка! Грянь-ка еще раз нашу, русскую: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»!
Источник: http://rulibs.com/ru_zar/sf_humor/byikov/0/j27.html
Пушкин сказка о царе салтане текст читать
Три девицы под окномПряли поздно вечерком. «Кабы я была царица,-Говорит одна девица, — То на весь крещёный мирПриготовила б я пир». — «Кабы я была царица, -Говорит её сестрица, — То на весь бы мир однаНаткала я полотна».- «Кабы я была царица, -Третья молвила сестрица,- Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,Дверь тихонько заскрипела, И в светлицу входит царь, Стороны той государь. Во всё время разговораОн стоял позадь забора; Речь последней по всемуПолюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, — Говорит он, — будь царицаИ роди богатыряМне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,Выбирайтесь из светлицы, Поезжайте вслед за мной,Вслед за мной и за сестрой: Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.Все пустились во дворец. Царь недолго собирался:В тот же вечер обвенчался. Царь Салтан за пир честнойСел с царицей молодой; А потом честные гостиНа кровать слоновой кости Положили молодыхИ оставили одних.В кухне злится повариха, Плачет у станка ткачиха,И завидуют онеГосударевой жене. А царица молодая,Дела вдаль не отлагая,
В те поры война была,Царь Салтан, с женой простяся; На добра коня садяся, Ей наказывал себяПоберечь, его любя.
Между тем как он далёкоБьётся долго и жестоко, Наступает срок родин;Сына бог им дал в аршин, И царица над ребёнком,Как орлица над орлёнком; Шлёт с письмом она гонца,Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,С сватьей бабой Бабарихой Извести её хотят,Перенять гонца велят; Сами шлют гонца другогоВот с чем от слова до слову: «Родила царица в ночьНе то сына, не то дочь; Не мышонка, не лягушку.
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,Что донёс ему гонец, В гневе начал он чудеситьИ гонца хотел повесить; Но, смягчившись на сей раз,Дал гонцу такой приказ: «Ждать царёва возвращенья
Едет с грамотой гонецИ приехал наконец. А ткачиха с поварихой,С сватьей бабой Бабарихой Обобрать его велят;Допьяна гонца поятИ в суму его пустую Суют грамоту другую -И привёз гонец хмельной.
В тот же день приказ такой:»Царь велит своим боярам, Времени не тратя даром,И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод».Делать нечего: бояре, Потужив о государеИ царице молодой, В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю — Ей и сыну злую долю,Прочитали вслух указ, И царицу в тот же часВ бочку с сыном посадили, Засмолили,покатилиИ пустили в окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе. звёзды блещут.В синем море волны хлещут; Туча по небу идёт,Бочка по морю плывёт.Словно горькая вдовица, Плачет, бьётся в ней царицаИ растёт ребёнок там Не по дням, а по часам.День прошёл, царица вопит.
А дитя волну торопит:»Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна;Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь,Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли -Не губи ты нашу душу:Выплесни ты нас на сушу!» И послушалась волна:Тут же на берег онаБочку вынесла легонько И отхлынула тихонько.Мать с младенцем спасена;Землю чувствует она.
Но из, бочки кто их вынет?Бог неужто их покинет? Сын на ножки поднялся,В дно головкой уперся, Понатужился немножко:»Как бы здесь на двор окошко Нам проделать?» — молвил он,
Мать и сын теперь на воле;Видят холм в широком поле, Море синее кругом,Дуб зелёный над холмом. Сын подумал: добрый ужинБыл бы нам, однако, нужен. Ломит он у дуба сукИ в тугой сгибает лук, Со креста снурок шелковыйНатянул на лук дубовый, Тонку тросточку сломил,Стрелкой лёгкой завострил И пошёл на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,Вот и слышит будто стон. Видно, на море не тихо;Смотрит — видит дело лихо: Бьётся лебедь средь зыбей.Коршун носится над ней; Та бедняжка так и плещет,Воду вкруг мутит и хлещет. Тот уж когти распустил,Клёв кровавый навострил.
Но как раз стрела запела,В шею коршуна задела — Коршун в море кровь пролил,Лук царевич опустил; Смотрит: коршун в море тонетИ не птичьим криком стонет, Лебедь около плывёт,Злого коршуна клюёт, Гибель близкую торопит.
Бьёт крылом и в море топит — И царевичу потомМолвит русским языком: «Ты, царевич, мой спаситель,Мой могучий избавитель, Не тужи, что за меняЕсть не будешь ты три дня, Что стрела пропала в море:Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,Сослужу тебе потом: Ты не лебедь ведь избавил,Девицу в живых оставил, Ты не коршуна убил,Чародея подстрелил. Ввек тебя я не забуду:Ты найдёшь меня повсюду, А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,А царевич и царица, Целый день проведши так,Лечь решились натощак. — Вот открыл царевич очи;Отрясая грёзы ночи И дивясь, перед собойВидит город он большой, Стены с частыми зубцами,И за белыми стенами Блещут маковки церквейИ святых монастырей. Он скорей царицу будит;Та как ахнет. «Толи будет? — Говорит он, — вижу я:Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду, Оглушительный трезвонПоднялся со всех сторон: К ним народ навстречу валит,Хор церковный бога хвалит; В колымагах золотыхПышный двор встречает их; Все их громко величаютИ царевича венчают Княжей шапкой, и главойВозглашают над собой; И среди своей столицы,С разрешения царицы, В тот же день стал княжить он
И нарёкся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляетИ кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнахНа раздутых парусах. Корабельщики дивятся,На кораблике толпятся, На знакомом островуЧудо видят наяву:Город новый златоглавый, Пристань с крепкою заставой.Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости; Князь Гвидон зовёт их в гости,Их он кормит и поит И ответ держать велит:»Чем вы, гости, торг ведёте И куда теперь плывёте?»Корабельщики в ответ: «Мы объехали весь свет,Торговали соболями, Черно-бурыми лисами;А теперь нам вышел срок, Едем прямо на восток,Мимо острова Буяна, В царство славного Салтана.
«Князь им вымолвил тогда: «Добрый путь вам, господа,По морю по окияну К славному царю Салтану;От меня ему поклон». Гости в путь, а князь ГвидонС берега душой печальной Провожает бег их дальный;Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный?Опечалился чему?» — Говорит она ему.Князь печально отвечает: «Грусть-тоска меня съедает,Одолела молодца: Видеть я б хотел отца».Лебедь князю: «Вот в чём горе! Ну, послушай: хочешь в мореПолететь за кораблём? Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала, Воду с шумом расплескалаИ обрызгала его С головы до ног — всего.Тут он в точку уменьшился, Комаром оборотился,Полетел и запищал, Судно на море догнал,Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит, Судно весело бежитМимо острова Буяна, К царству славного Салтана,И желанная страна Вот уж издали видна.Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовёт их в гости,И за ними во дворец Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палатеНа престоле и в венце, С грустной думой на лице;А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой БабарихойОколо царя сидятИ в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажаетЗа свой стол и вопрошает: «Ой вы, гости-господа,Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем иль худо?И какое в свете чудо?» Корабельщики в ответ:»Мы объехали весь свет; За морем житьё не худо.
В свете ж вот какое чудо: В море остров был крутой,Не привальный, не жилой; Он лежал пустой равниной;Рос на нём дубок единый; А теперь стоит на нёмНовый город со дворцом, С златоглавыми церквами,С теремами и садами, А сидит в нём князь Гвидон;Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;Молвит он: «Коль жив я буду, Чудный остров навещу,У Гвидона погощу». А ткачиха с поварихой,С сватьей бабой Бабарихой Не хотят его пуститьЧудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, -Подмигнув другим лукаво, Повариха говорит: -Город у моря стоит! Знайте, вот что не безделка:Ель в лесу, под елью белка, Белка песенки поётИ орешки всё грызёт, А орешки не простые,Всё скорлупки золотые, Ядра — чистый изумруд;Вот что чудом-то зовут». Чуду царь Салтан дивится,А комар-то злится, злится — И впился комар как разТётке прямо в правый глаз. Повариха побледнела,Обмерла и окривела. Слуги, сватья и сестраС криком ловят комара. «Распроклятая ты мошка!Мы тебя. » А он в окошко, Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,С синя моря глаз не сводит; Глядь — поверх текучих водЛебедь белая плывёт. «Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ж ты тих, как день ненастный?Опечалился чему?» — Говорит она ему.Князь Гвидон ей отвечает: «Грусть-тоска меня съедает;Чудо чудное завесть Мне б хотелось.
Где-то естьЕль в лесу, под елью белка; Диво, право, не безделка -Белка песенки поёт Да орешки всё грызёт,А орешки не простые, Всё скорлупки золотые,Ядра — чистый изумруд; Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает: «Свет о белке правду бает;Это чудо знаю я; Полно, князь, душа моя,Не печалься; рада службу Оказать тебе я в дружбу».
С ободрённою душой Князь пошёл себе домой;Лишь ступил на двор широкий — Что ж? под ёлкою высокой,Видит, белочка при всех Золотой грызёт орех,Изумрудец вынимает,А скорлупку собирает, Кучки равные кладётИ с присвисточкой поёт При честном при всём народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.»Ну, спасибо, — молвил он. — Ай да лебедь — дай ей боже,Что и мне, веселье то же». Князь для белочки потомВыстроил хрустальный дом, Караул к нему приставилИ притом дьяка заставил Строгий счёт орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляетИ кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнахНа поднятых парусах Мимо острова крутого,Мимо города большого; Пушки с пристани палят,Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;Князь Гвидон зовёт их в гости Их и кормит и поитИ ответ держать велит: «Чем вы, гости, торг ведётеИ куда теперь плывёте?» Корабельщики в ответ:»Мы объехали весь свет, Торговали мы конями,Всё донскими жеребцами, А теперь нам вышел срок -И лежит нам путь далёк: Мимо острова Буяна,В царство славного Салтана. » Говорит им князь тогда:»Добрый путь вам, господа, По морю по окиянуК славному царю Салтану; Да скажите: князь Гвидон
Гости князю поклонились,Вышли вон и в путь пустились. К морю князь — а лебедь тамУж гуляет по волнам. Молит князь: душа-де просит,Так и тянет и уносит. Вот опять она егоВмиг обрызгала всего:В муху князь оборотился, Полетел и опустилсяМежду моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,Судно весело бежитМимо острова Буяна, В царство славного Салтана,И желанная страна Вот уж издали видна;Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовёт их в гости,И за ними во дворец Полетел наш удалец.Видит:весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палатеНа престоле и в венце, С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой Да с кривою поварихойОколо царя сидят, Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает:»Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? куда?Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо?»Корабельщики в ответ: «Мы объехали весь свет;За морем житьё не худо, В свете ж вот какое чудо:Остров на море лежит, Град на острове стоитС златоглавыми церквами, С теремами да садами;Ель растёт перед дворцом, А под ней хрустальный дом;Белка там живёт ручная, Да затейница какая!Белка песенки поёт Да орешки всё грызёт,А орешки не простые, Всё скорлупки золотые,Ядра — чистый изумруд; Слуги белку стерегут,Служат ей прислугой разной — И приставлен дьяк приказныйСтрогий счёт орехам весть; Отдаёт ей войско честь;Из скорлупок льют монету Да пускают в ход по свету;Девки сыплют изумруд В кладовые да под спуд;Все в том острове богаты, Изоб нет, везде палаты;А сидит в нём князь Гвидон; Он прислал тебе поклон».Царь Салтан дивится чуду. «Если только жив я буду,Чудный остров навещу, У Гвидона погощу».А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой БабарихойНе хотят его пустить Чудный остров навестить.Усмехнувшись исподтиха, Говорит царю ткачиха:»Что тут дивного? ну, вот! Белка камушки грызёт,Мечет золото и в груды Загребает изумруды;Этим нас не удивишь, Правду ль, нет ли говоришь.В свете есть иное диво: Море вздуется бурливо,Закипит, подымет вой, Хлынет на берег пустой,Разольётся в шумном беге, И очутятся на бреге,В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря,Все красавцы удалые, Великаны молодые,Все равны, как на подбор, С ними дядька Черномор.Это диво, так уж диво, Можно молвить справедливо!»Гости умные молчат, Спорить с нею не хотят,Диву царь Салтан дивится, А Гвидон-то злится, злится. Зажужжал он и как раз Тётке сел на левый глаз,И ткачиха побледнела: «Ай!» — и тут же окривела;Все кричат: «Лови, лови, Да дави её, дави. Вот ужо! постой немножко, Погоди. » А князь в окошко,Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит, С синя моря глаз не сводит;Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт.»Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный?Опечалился чему?» — Говорит она ему.Князь Гвидон ей отвечает: «Грусть-тоска меня съедает -Диво б дивное хотел Перенесть я в мой удел».
-«А какое ж это диво?» — «Где-то вздуется бурливоОкиян, подымет вой, Хлынет на берег пустой,Расплеснётся в шумном беге И очутятся на бреге,В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря,Все красавцы молодые, Великаны удалые,Все равны, как на подбор, С ними дядька Черномор».Князю лебедь отвечает: «Вот что, князь, тебя смущает?Не тужи, душа моя, Это чудо знаю я.
Эти витязи морскиеМне ведь братья все родные. Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошёл, забывши горе,Сел на башню, и на море Стал глядеть он; море вдругВсколыхалося вокруг, Расплескалось в шумном бегеИ оставило на бреге Тридцать три богатыря;В чешуе, как жар горя, Идут витязи четами,И, блистая сединами, Дядька впереди идётИ ко граду их ведёт.
С башни князь Гвидон сбегает,Дорогих гостей встречает; Второпях народ бежит;Дядька князю говорит: «Лебедь нас к тебе послалаИ наказом наказала Славный город твой хранитьИ дозором обходить. Мы отныне ежеденноВместе будем непременно У высоких стен твоихВыходить из вод морских.
Так увидимся мы вскоре,А теперь пора нам в море; Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляетИ кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнахНа поднятых парусах Мимо острова крутого,Мимо города большого; Пушки с пристани палят,Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.Князь Гвидон зовёт их в гости, Их и кормит и поитИ ответ держать велит: «Чем вы, гости, торг ведёте?И куда теперь плывёте?» Корабельщики в ответ:»Мы объехали весь свет; Торговали мы булатом,Чистым серебром и златом, И теперь нам вышел срок;А лежит нам путь далёк, Мимо острова Буяна,В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:»Добрый путь вам, господа, По морю по окиянуК славному царю Салтану. Да скажите ж: князь Гвидон
Шлёт-де свой царю поклон».
Источник: http://velikiy-pushkin.ru/5349-Pushkin-skazka-o-care-saltane-tekst-chitaty
Загрузка...
