Сергей АЛЕКСЕЕВ. Зееловские высоты
Peskarlib.ru > Русские авторы > Сергей АЛЕКСЕЕВ
Добавлено: 29 апреля 2017 | Просмотров: 523
Распечатать текст Сергей АЛЕКСЕЕВ — Зееловские высоты
Прошли войска маршала Жукова первую оборонительную полосу противника. Поднялись перед ними Зееловские высоты.
Зееловские высоты – укрепленный район на пути к Берлину. Местность здесь возвышенная, удобная для обороны. В сторону, откуда наступают советские войска, обращены крутые скаты высот. Они изрезаны траншеями и окопами. Перед ними глубокий противотанковый ров.
Кругом минные поля и огневые точки противника. Зееловские высоты – вторая полоса гитлеровской обороны.
Бросилась советская пехота на штурм высот. Не осилила обороны противника. Пошли в атаку танки. Не смогли прорваться на новый рубеж. Целый день до глубокой ночи и даже ночью атаковали советские части Зееловские высоты. Крепко их держат враги. Безуспешны наши атаки.
День не принес удачи. Не сломила фашистов ночь.
«Замком Берлина» назвали фашисты Зееловские высоты. Крепко держат здесь оборону. Понимают – тут, на этих высотах, решается судьба Берлина.
Атакуют советские части фашистов. В разгар сражения над атакующими войсками появился советский самолет. Самолет как самолет. Не обратили бы солдаты на него особого внимания.
Только вдруг стал самолет кружить над нашими частями. Покружил, покружил, помахал крылом, затем от него что-то отделилось. Тут же раскрылся парашют. Видят солдаты, что-то спускается. Что – не поймешь. Ясно одно – не человек!
Спустился парашют ниже. Видят солдаты – ключ!
Ключ огромный, старинный. Опустился парашют на землю. Подбежали солдаты.
Видят, к ключу прикреплена дощечка. На дощечке слова написаны. Читают солдаты: «Гвардейцы-друзья, к победе – вперед! Шлем вам ключ от берлинских ворот!»
– Вот это да!
– Эко ж придумали!
Толпятся солдаты вокруг ключа, каждому глянуть хочется.
Ключ был точь-в-точь такой, каким овладели русские войска в 1760 году, когда во времена Суворова они уже однажды брали город Берлин.
Понравилась солдатам выдумка летчиков. Поняли пехотинцы намек авиаторов.
– Ну, если есть ключ, разомкнем и замок!
Действительно, на следующий день советские войска овладели Зееловскими высотами.
А еще через день армии маршала Жукова прорвали третью, последнюю, оборонительную полосу фашистов.
Впереди за лесами лежал Берлин.
Чем ближе был Берлин, тем злее фашисты вели бои.
Сергей АЛЕКСЕЕВ
«Охрана фюрера»
Прорвав оборону фашистов на реке Нейсе, войска маршала Конева начали стремительный марш на Берлин. Читать…
Сергей АЛЕКСЕЕВ
Под Штеттином
Войска маршала Рокоссовского, 2-й Белорусский фронт, не должны были идти на Берлин. Они лишь помогали армиям Жукова, прикрывали их правый фланг. Главная задача Рокоссовского нанести удар по фашистам севернее Берлина и идти дальше, на запад, навстречу наступающим с запада американцам и англичанам. Читать…
Источник: https://PeskarLib.ru/sergey-alekseev/zeelovskie-vysoty/
Миф о бессмысленной победе. Тайны взятия Зееловских высот
Зееловские высоты стали не просто знаменитым, а скандально известным эпизодом Великой Отечественной. Штурм цепочки холмов восточнее Берлина получил славу кровавого и бессмысленного мероприятия.
Битва за Зееловские высоты стала одним из тех случаев, когда восприятие ситуации публикой оказалось серьёзно искажено нехваткой сведений. Сейчас мы имеем возможность несколько скорректировать представления о том, что же произошло в апреле 1945 года восточнее Берлина.
К апрелю 1945 года участь Третьего рейха была уже решена. Армии СССР и западных союзников сжимали кольцо. Весь вопрос состоял теперь в том, в какой конфигурации и какой ценой завершится война.
Союзники серией манёвров блокировали основные силы немецкого Западного фронта в Руре.
РККА же стояла на плацдармах за Одером в нескольких десятках километров от Берлина и готовилась к последнему рывку.
В начале апреля не было очевидно, кто именно вступит в германскую столицу. Крах немецкого фронта пробудил амбиции Черчилля. Британский лидер писал Рузвельту о необходимости скорейшего прорыва на глубину и взятия Берлина.
Однако этот план встретил противодействие командующего войсками союзников Дуайта Эйзенхауэра.
Тот отметил, что рывок на Берлин с голыми флангами приведёт к кризису снабжения, а в военном смысле необходимо разбить окружённую в Руре группировку и не допустить отхода вермахта в так называемую Альпийскую крепость в Баварии и западной Австрии.
Интересно, что более ранние договорённости с Советским Союзом никем даже не упоминались. Военные соображения пересилили. Поэтому рывка очертя голову к Берлину с запада не состоялось.
Между тем Сталин прекрасно понимал, что Берлин даёт занявшему его серьёзные политические преференции, поэтому не собирался упускать такую ценную добычу из рук.
Существовали и чисто военные резоны разгромить нацистов как можно скорее. Вермахт вовсе не являлся небоеспособным.
Немецкая армия по-прежнему насчитывала несколько миллионов солдат, а запасы вооружения позволяли им ещё несколько месяцев вести активные бои.
Малоизвестный факт состоит в том, что немцы до самого конца пытались навязывать свою волю союзникам, и последний котёл войны относится к апрелю 1945-го, когда под Бауценом в окружение попали несколько польских дивизий, откуда их с трудом выручили. Словом, остановиться и благодушно ждать, когда союзники подтянутся с запада, было в любом случае плохой идеей.
Георгий Жуков представил ставке два плана покорения Берлина. «Долгий» план предполагал консолидацию плацдармов за Одером и окружение немцев во Франкфурте-на-Одере.
По этому плану два советских фронта обходили на Берлин с юга соединёнными силами, нанося от Кюстрина только вспомогательные удары.
Таран двух фронтов сразу южнее Берлина, без сомнения, снёс бы всё на своём пути: в реальности там управились куда меньшими силами. Однако для его реализации требовалось ещё по крайней мере несколько недель.
По мнению Сталина, нескольких недель у РККА не было. Поэтому предстояло реализовать «короткую программу»: южнее Берлина действовал 1-й Украинский фронт Конева, а непосредственно на немецкую столицу наступал 1-й Белорусский фронт Жукова. Он отбыл на 1-й Белорусский фронт готовить удар по немецкой столице.
Так и завязалась битва за Зееловские высоты.
Что, собственно, они представляли собой? Это примерно двадцатикилометровая гряда довольно крутых холмов высотой в 40–50 метров восточнее Берлина. На них вермахт оборудовал плотную линию обороны.
Их защищал танковый корпус в пять дивизий с бронетехникой. Естественную преграду представляли собой не только высоты, но и многочисленные ирригационные каналы: русские даже интерпретировали эти мелиоративные сооружения как противотанковые рвы.
Вдобавок между высот пролегает глубокий овраг.
Жуков изначально понимал, что лёгкой прогулкой эта операция не станет. На высоты нацелилась 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова. В 1942 году она под другим номером защищала улицы Сталинграда, теперь ей предстояло снова сражаться внутри крупного города. Однако перед этим предстояло пробить оборону вермахта на высотах.
Понимая все сложности этой атаки, Жуков усилил стрелков Чуйкова 1-й вардейской танковой армией Катукова.
Это одно из знаковых соединений второй половины войны, прошедшее через горнило множества битв, включая Курск и тяжёлые сражения в Польше.
В операции против Берлина Катуков имел двоякую задачу: во-первых, усилить армию на сложном направлении, а во-вторых, изолировать Берлин с юга от его потенциальных спасителей.
Изначально прорыв должны были создать пехотинцы 8-й гвардейской: танковая армия теоретически уже развивала их успех.
Не следует думать, что пехота была брошена в бой под защитой гимнастёрок: Чуйков располагал целой россыпью танковых и самоходных полков и бригад общей силой в 175 танков и САУ, почти половину которых составляли тяжёлые ИС-2. Вдобавок гвардейцы получили на усиление две артиллерийские дивизии прорыва.
Огромное количество орудийных стволов позволяло сократить артподготовку: то количество снарядов, которое в других операциях выпускали за несколько часов, под Берлином использовали за 30 минут.
14 апреля прошла разведка боем перед позициями армии, а 16 апреля после пяти часов утра началась артподготовка грандиозного наступления. 280 орудий на километр фронта создавали огромную плотность огня. По словам Чуйкова, «казалось, качнулась вся приодерская равнина». За день сражения РККА выпустила более миллиона снарядов.
Атака началась полчаса спустя при свете прожекторов. Хотя эта идея будоражила воображение литераторов и кинематографистов, суть замысла была вполне прозаической: выкроить лишние часы светового дня. Правда, эта затея почти ничего не дала из-за плотных облаков дыма и пыли.
В эти дым и пыль один за другим уходили стрелковые батальоны 8-й гвардейской. Первый тяжёлый бой им дали на рубеже канала восточнее высот. ИСы дуэлировали с немецкими танками и противотанковыми пушками через канал, пока сапёры старались навести мосты.
Ожила немецкая артиллерия, гвоздившая по уцелевшим переправам. Русские перебазировали свои пушки поближе к полю боя, чтобы подавить немецких коллег.
В течение дня через канал прорвались, но дальше требовалось взобраться на высоты и снять широкие минные поля, обнаруженные в глубине.
Вопреки известной байке, советские наставления о преодолении минных полей вовсе не содержали рекомендаций пустить по ним пехоту: сапёры проделывали проходы, пока пехота и танки закреплялись у подножия высот, а пушкари обеих сторон вели бешеную борьбу друг с другом.
Гельмут Альтнер, юный немецкий призывник, вспоминал:
Гром пушек сливается в единый рёв, в воздухе всё завывает, свистит, дрожит и гудит… Мы в огромном котле. Ад перед нами, вокруг нас и позади нас — русские колотят по нашим траншеям, как в барабан…
Снаряды с визгом разрезают воздух и взрываются. Поднятые на ноги беженцы похожи на привидений — женщины, дети и старики, не проснувшиеся, полуодетые. На их лицах — отчаяние и смертельный, неописуемый страх.
Уже к обеду Жуков понял, что продвижение гвардейцев идёт медленно, и распорядился усилить их танковой армией. Полтысячи танков и САУ — серьёзный аргумент, и его решили использовать уже в первый день. Нельзя сказать, чтобы ими впрямую били, как ломом.
Обнаружив организованное сопротивление, Катуков тут же принялся нащупывать слабое место в редутах противника. Танки главным образом вели огонь с места, поддерживая пехоту и выпуская снаряды в огромном количестве.
Поэтому в первый день танковая армия потеряла только 36 машин, причём не сгоревшими, а вместе с повреждёнными.
Вообще первый день производит впечатление крупного, яростного сражения, но русские продвигались вперёд вполне уверенно: вермахт оттеснили на десяток километров и заставили отойти на сами высоты.
Контрудар танковой дивизии на «пантерах» кончился их избиением тяжёлыми орудиями ИСов и «зверобоев».
Собственно, уже в первый день в донесении штаба группы армий «Висла» появляется обескураженная ремарка: «Использованы последние резервы».
На следующий день битва продолжилась. Катуков не стал пытаться протолкнуть махину своей танковой армии через узкие тоннели и проходы на высотах. Танковые бригады начали выходить на поля севернее холмов.
Мало того, как только одна из бригад добилась успеха, на её участок развернули корпус, а затем и всю армию. Чуйкову остались для поддержки только небольшие силы.
Почуяв успех, танкисты быстро сориентировались и перебросили главные силы туда, где имели основания надеяться на результат.
Надо заметить, это всё мало соответствует картине лобового напора и избиения в бесплодных атаках: бронированная армада демонстрировала не только храбрость, но и профессионализм. Жукова не устают критиковать за быстрый ввод в дело танковых войск, но фактически именно танкисты первыми пробили брешь в построениях супостата.
Армия Чуйкова в это время пробивалась через высоты. Постоянные контратаки немецких резервов заставляли топтаться на месте. Гвардейцы не продвигались, а перемалывали немецкие части, постоянно атакующие, в том числе тяжёлыми танками.
Солдат полевой разведки Алексей Иванов рассказывал о боях у подножия высот:
Перебежками из воронки в воронку добрались к нашей передней траншее. В одном месте, смотрю, немецкая каска. Я пинком её бух! Смотрю, немец встаёт. Представляете? Лет сорока-пятидесяти, а главное, обросший такой. Обычно немцы были аккуратные, а этот щетиной буквально зарос.
Винтовку сразу бросил и руки поднял… Я по-немецки знал несколько слов и кое-как объяснил ему жестами: «Беги туда, к нам в тыл». Немец повернулся, поднял руки и побежал. И видно, что бежит и ждёт, что я ему сейчас в спину выстрелю. Но я не стрелял.
И тут смотрим, человек двести немцев подняли руки и идут к нам сдаваться.
Вообще день 17 апреля производит странное впечатление. Казалось, что дела идут хуже некуда, между тем в реальности именно в этот день командующие вермахта потеряли все возможности воздействовать на ситуацию, использовали не только все собственные, но и последние присланные из тыла подкрепления, а севернее высот фронт начал расползаться под ударами танкистов Катукова.
18 апреля принесло почти неожиданный успех: в узкий прорыв севернее высот удалось протолкнуть главные силы танковой армии, которые тут же повернули на юг. За танкистами в прорыв вступили стрелки Чуйкова. В сущности, Зееловские высоты были не взломаны, а обойдены с фланга. Охват означал, что редут восточнее Берлина скоро станет ловушкой.
Вдобавок севернее, перед соседями 8-й гвардейской и 1-й танковой, фронт просто рухнул. В результате немцы начали снимать войска с фронта на высотах. Однако эти усилия уже напоминали попытки заткнуть пальцем прорыв плотины. Стрелки и танкисты к вечеру захватили городок Мюнхеберг и обнаружили, что сопротивление противника резко ослабело.
Главная полоса обороны была прорвана, и русские устремились в тыл высотам.
Темп атаки резко вырос. 8-я гвардейская и 1-я танковая вышибли пробку и сбили противника с позиций. 56-й танковый корпус вермахта отступал в Берлин, а за ним по пятам шли советские дивизии. Позиции на Зееловских высотах были брошены.
К 22 апреля 8-я гвардейская армия вырвалась к окраинам Берлина. Этот прорыв имел один важный, хотя и не очевидный сразу результат: если основные силы 56-го танкового корпуса отбросили в Берлин, то все, кто оборонялся южнее, были оттеснены не на запад, а на юго-запад, в леса южнее города.
Это означало, что они не смогут принять участия в обороне немецкой столицы. Битва на Зееловских высотах увенчалась тем, что потенциальные защитники Берлина были частью разгромлены в чистом поле, а частью выбиты из борьбы за столицу. Отброшенные к югу дивизии были разгромлены в отдельном окружении у станции Хальбе.
В боях за Берлин они не участвовали.
Постфактум потери советских войск на Зееловских высотах стали предметом спекуляций. В потери на высотах записывались все жертвы Берлинской операции от берега Балтики до Тюрингии, все раненые объявлялись погибшими. Безусловно, любая смерть — это трагедия, однако тем более не следует вести дискуссию о цене победы с использованием таких приёмов.
С 11 апреля по 1 мая 1945 года 8-я гвардейская армия потеряла 4566 человек погибшими и пропавшими без вести и около 19 тысяч ранеными.
1-я гвардейская танковая армия лишилась 1453 солдат убитыми и пропавшими, ранены были 5857 человек.
Таким образом, цена Зееловских высот и, подчеркнём, также города Берлина для обеих армий составила около 6 тысяч человек погибшими или пропавшими и до 25 тысяч солдат и офицеров ранеными. Эти жертвы нельзя назвать незначительными.
Однако это и не мифические 300–500 тысяч погибших на Зееловских высотах, которыми любят оперировать в дискуссиях.
При рассмотрении результатов боёв за высоты обычно упускают архиважный элемент: состояние и потери противника.
Зееловские высоты оборонял 56-й танковый корпус вермахта, также в битве приняли участие его соседи справа и слева.
Именно эти войска, отступив в Берлин, составили наиболее боеспособную часть гарнизона, а командующий 56-м корпусом Гельмут Вейдлинг оказался последним комендантом столицы Рейха.
Танковая дивизия «Мюнхеберг» насчитывала 6 тысяч человек при 35 танках перед началом боёв. Малочисленность связана с тем, что незадолго до боёв за Берлин часть дивизии была отрезана и уничтожена в Кюстрине. Через несколько дней дивизия отошла в Берлин, имея в строю двести солдат и четыре танка.
В куда лучшем состоянии находилась дивизия СС «Нордланд»: она сократилась во время боёв за высоты с 11 до четырёх тысяч солдат и офицеров. 20-я танко-гренадёрская дивизия сохранила тысячу человек из 8 на начало сражения.
18-я танко-гренадёрская дивизия сохранила четыре тысячи человек из девяти изначально, и наконец, 9-я десантная дивизия уберегла только 500 человек из 12 тысяч солдат в начале баталии.
Подчеркнём: протоколы допроса Вейдлинга не предназначались для печати и были извлечены из архивов только в 90-е годы, так что о редактуре документа в целях пропаганды говорить едва ли можно. Из этих показаний вырисовывается картина полного разгрома немцев армией РККА.
Хотя Чуйков и Катуков не имели возможности детально оценить воздействие собственных сил на противника, теперь мы можем сказать, что из 40 тысяч солдат в дивизиях Вейдлинга собственно в Берлин сумели отступить менее 10 тысяч человек. Обратим внимание, что заведомо неполные потери вермахта практически равны жертвам РККА, в которые заведомо включены потери за пределами высот.
Сражение за Зееловские высоты при внимательном рассмотрении не оставляет от легенды о себе камня на камне. Образ «победы, которую мы потерпели» начинает меркнуть. В сухом остатке правдой оказывается только факт упорного сопротивления вермахта в районе высот.
Между тем штурм высот не был ни бессмысленным, ни безуспешным. В первую очередь 8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковая армии перемололи крупные силы вермахта, которые могли отойти в Берлин. Уничтожение основных сил 56-го танкового корпуса в поле означало меньшие трудности с ними же в городе.
Каждый лишний солдат в боевых порядках РККА в Берлине ускорял падение города. Много говорилось — и справедливо — о слабости гарнизона немецкой столицы.
И действительно, только слабый гарнизон мог позволить в течение всего 10 дней взять под контроль мегаполис. Однако слабость оборонявших Берлин немецких войск часто воспринимается как данность.
Командование вермахта и лично Гитлер не собирались отдавать защиту столицы на откуп воинственным школьникам и пенсионерам из фольксштурма.
Жуков сформулировал эту задачу прямо: «Чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем легче и быстрее мы возьмём затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в укреплённом городе».
И фактически реализовался именно этот сценарий: те войска, которые находились едва ли не ближе всех к Берлину, полегли именно на Зееловских высотах. Так что сражение за высоты можно смело назвать важным и недооценённым впоследствии успехом РККА.
Источник: https://life.ru/965451
Зееловские высоты
mr_gsv
К апрелю 1945 года советские войска стояли на восточном берегу реки Одер, откуда по кратчайшему расстоянию от Кюстринского плацдарма до Берлина оставалось всего 60 км (ныне территория Кюстринского плацдарма принадлежит Польше, а немецкий город Кюстрин, давший ему название, переименован в Костшин на польский манер).
В западной части Германии союзные англо-американские войска уже практически вышли к Эльбе, и обстановка требовала от советского командования как можно быстрее начинать наступление на германскую столицу и разгром противника.Наступление предполагалось выполнить силами трех фронтов: 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского.
1-й Белорусский фронт должен был наступать по главному направлению на Берлин, 2-й Белорусский и 1-й Украинский фронты по флангам – справа и слева соответственно.1-му Белорусскому фронту была поставлена задача захвата Берлина.
Фронт силами всех своих армий должен был нанести удар по кратчайшему пути — через Зееловские высоты на западном берегу Одера, где находился мощный укрепрайон немцев. Начало наступления было запланировано на 16 апреля 1945.
Что интересно, по плану наступательной операции 3-я ударная армия 1-го Белорусского фронта, в которой воевал мой дед, не предназначалась для штурма Берлина и должна была лишь обеспечивать поддержку наступления других армий фронта, обойдя город Берлин с севера. Если бы события развивались по первоначальному замыслу, имена бойцов армии не были бы известны миллионам сограждан.
Не узнала бы страна ни Егорова, ни Кантарию, ни других многочисленных героев. 3-я ударная армия под командованием В.И.Кузнецова должна была играть второстепенную роль и наступать параллельно главной ударной группировке фронта, не вступая в Берлин. Однако история рассудила иначе и повела 3-ю ударную прямо на Рейхстаг. Но об этом после.
Точное расположение огневых и артиллерийских точек противника на его рубеже обороны на Зееловских высотах советскому командованию было неизвестно, поэтому части 3-й ударной армии получают приказ провести разведку боем. C 8-00 утра дивизии, после огневого налета, начинают наступление.
Сам бой был проведен в таком ошеломляющем темпе и при такой мощной артиллерийской поддержке, что немцы приняли эту разведку за начало наступления наших главных сил. Они вынуждены были подтянуть резервы и полностью раскрыли свою систему огня. Таким образом, группировка противника в полосе наступления армии была определена. Нашим артиллеристам, уточнявшим в ходе разведки местоположение вражеских огневых средств, пришлось срочно вносить изменения в свои планы.
16 апреля 1945. Начало стратегической наступательной операции, вошедшей в историю как Зеловско-Берлинская операция.
Дальше лучше скажет Г.Г.Семенов, автор мемуаров «Наступает ударная»:
И вот ровно 5 часов по московскому времени. По местному — 3 часа. Воздух над кюстринским плацдармом содрогнулся от залпа нескольких тысяч орудий и минометов. Небывалый шквал огня обрушился на позиции врага. Огненные стрелы реактивных снарядов, описав гигантские дуги, мгновенно уносились на запад.
В 5 часов 30 минут просигналил один из прожекторов вблизи нашего наблюдательного пункта. Как только мощный вертикальный луч вонзился в небо, сразу включились еще 19 прожекторов, ослепляя противника ярким светом. Одновременно артиллерия перенесла огонь в ближайшую глубину вражеской обороны. Дружно ринулись в атаку пехота и танки непосредственной поддержки.
С рассветом над полем боя появились наши штурмовики и бомбардировщики. Истребители прикрывали наступавшие войска с воздуха. Противник, подавленный огнем артиллерии, почти не оказал сопротивления на переднем крае. Но затем, оправившись от потрясения, гитлеровцы начали драться с ожесточением. Активизировалась и вражеская авиация.
На НП командарма стали поступать первые доклады командиров корпусов. Но войска двигались так стремительно, что в 11 часов дня мы с генерал-полковником В. И. Кузнецовым вынуждены были переместиться на новый наблюдательный пункт, срочно подготовленный саперами и связистами на только что отвоеванной территории.
По дорогам выдвигались вторые эшелоны стрелковых дивизий, шли на новые огневые позиции орудия, подтягивались войсковые тылы. На запад стремился сплошной поток войск…
Войска армии в 5-30 утра после получасовой артподготовки при прожекторном освещении перешли в наступление. Слепящее противника прожекторное освещение — это ноу-хау советской армии — было впервые использовано в боях на Зееловских высотах и почти везде показало себя с самой лучшей стороны. Зееловские высоты были взяты…
И мы тоже поехали в Зеелов, поклониться тем, кто пал на этой земле.1.2.3. Избушки в Зеелове4. Еще одна «избушка»5. «Здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы плечо к плечу врастаем в землю тут»6. Мемориал советским воинам-освободителям7. Надпись на монументе. Что характерно, по-русски.8.9.10.11. Могилы12.13.14. Здесь похоронен неизвестный солдат15.16.17.18.
Схема населенных пунктов Зееловских высот. Позиция противника на Зееловских высотах была выгоднее позиций Красной армии19. Вид с Зееловских высот на восток в сторону Одеру. Оттуда наступали наши войска. Может быть и мой дед проходил именно здесь20.21.22. Прожектор. Но это не тот прожектор, что использовался при штурме Зееловских высот. Это современный прожектор23.
Три бога войны — танк Т-34, Катюшка и гаубица 122-мм24.25. Я, как танкист, не мог отказать себе в удовольствии залезть на тридцатьчетверку26.27.28. 120-мм миномет. Убойная штука.29.30. Схема боев на Зееловских высотах31. Еще одна схема для любителей32.33.34. Аллея победителей — шоссе B1 Зеелов — Костшин35. У супруги в Зеелове обнаружилось собственное кафе :)36. Рапсовые поля кругом37.
38. Вдали за полем крутятся ветряки39. В сумерках ветряки мерцают белесыми огоньками40. «На Берлин»
Источник: https://mr-gsv.livejournal.com/65629.html
Жуков и Зееловские высоты
Подробности Категория: История Опубликовано 23.06.2015 07:29
Эдуард Волков: У меня было несколько постов на эту тему — http://www.liveinternet.ru/users/2503040/post85282455 , http://www.liveinternet.ru/users/2503040/post85419840 и следующие.
Поэтому уточнения по тексту не буду писать.
Вот текст первого из моих постов — http://www.liveinternet.ru/users/2503040/post85282455:>
.(Жуков Г.К.Воспоминания и размышления.В 3-х т.Т.3. Указ.соч. С.244-245).
Без всякой иронии отмечу,что срок подготовки Берлинской операции,по сравнению с другими выдающимися победоносными операциями РККА — Сталинградской,Белорусской,Ясско-Кишиневской,Висло-Одерской — действительно был кратким:всего две недели( в перечисленных операциях — один-два месяца).
Но закавыка состоит в том,что ошибка-трагедия «Зееловские высоты» никак не проистекала из ограниченности времени подготовки.У Жукова было более чем достаточно времени,чтобы понять ключевую роль Зееловских высот в обороне немцев.
И,как мы могли убедиться,к 16 апреля у него было более чем достаточно средств,чтобы при разумном их использовании огнем сокрушить(а не только трупами и сожженными танками завалить) оборону Зееловских высот.
Г.
Жуков же совершил грубую ошибку,а не оплошность и проморгал ключевую роль и мощную оборону Зееловских высот.И его промах исправили своими жизнями несколько десятков тысяч человек…
Самые страшные потери в наступлении мы понесли в ходе Берлинской операции.
В Сталинградской наступательной операции погибли 155 тысяч человек. В битве под Москвой погибли и попали в плен 926 тысяч солдат и офицеров. Но в том оборонительном, а затем наступательном сражении с обеих сторон участвовало 7 миллионов человек, оно разворачивалось на пространствах, почти равных территории Франции, и длилось 6 месяцев и 20 дней.
А в Берлинской операции за 23 дня, с 16 апреля по 8 мая, полегло 361367 солдат и офицеров. Только советских. А ведь на Берлин наступала еще и польская армия.
Есть еще такой показатель — среднесуточные потери. Под Москвой — 10910 человек, под Сталинградом — 6392 человека, на Курской дуге — 11313 человек, в Белоруссии — 11262 человека. В Берлинской операции — 15712 человек.
В прежние, советские времена редко кто из нас задавался вопросом: а зачем Берлин надо было брать штурмом, отдавать за него почти четыреста тысяч жизней? Город зажат со всех сторон союзными войсками, перевес в силах многократный. Ну, окружили бы, бомбили бы изо дня в день, через какое-то время сдались бы, никуда не делись. Зачем штурмовать?
Помню, в шестидесятые еще годы в народе говорили: чтобы опередить американцев! Но ведь это ничего не давало и не дало. Судьба Германии была решена еще на Ялтинской конференции, там все поделили — кому где быть.
Более того, сейчас известно, что американцы легко могли опередить нас и первыми подойти к Берлину. Но, прикинув возможные потери, отказались от штурма гитлеровской столицы — они солдат берегли. А у нас…
Киев — к 7 ноября! Берлин — к 1 мая!(Не было этого, к 1 мая взять Берлин. — Э.В.)
Общее окружение Берлина не предусматривалось. По первоначальному плану Ставки Верховного Главнокомандования его должны были взять лобовым ударом войска 1-го Белорусского фронта. Поэтому Сталин снял с командования фронтом маршала Константина Рокоссовского и назначил маршала Георгия Жукова.
Впоследствии Рокоссовский рассказывал, что в телефонном разговоре спросил Сталина: «За что такая обида?» И в ответ услышал: «Это не обида — тут вопрос политический».
Видимо, Сталин посчитал: нельзя, чтобы человек с польской фамилией брал Берлин! Рокоссовского отправили на 2-й Белорусский освобождать от фашистов север Германии. С юга наступал 1-й Украинский фронт под командованием маршала Ивана Конева.
И только в случае «задержки наступления 1-го Белорусского фронта 1-му Украинскому фронту быть готовым нанести удар танковыми армиями с юга на Берлин», — предписывал план Ставки.
По ходу сражения, когда войска Жукова застряли на Зееловских высотах, а войска Конева прорвали фронт и пошли на Берлин с юга, а с севера надвинулся Рокоссовский — создалось окружение. Которое все равно закончилось не осадой, а штурмом.
Самые тяжелые потери были на подступах к Берлину, в первые же часы наступления — на Зееловских высотах. Они протянулись на двадцать километров вдоль старого русла реки Одер, высота — 40 — 50 метров над долиной Одера, крутизна склонов — 30 — 40 градусов.
Там был создан главный узел гитлеровской обороны. Сплошные траншеи, дзоты, пулеметные площадки, окопы для артиллерии, противотанковые и противопехотные заграждения.
На протяжении двадцати километров перед высотами был вырыт противотанковый ров глубиной до трех метров и шириной до трех с половиной метров.
Но чтобы дойти до высот, надо было еще преодолеть открытую болотистую долину Одера. Все дороги и подходы там простреливались многослойным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем.
И на эту твердыню наши солдаты пошли лоб в лоб. По плану Ставки Зееловские высоты предписывалось взять ударами общевойсковых армий, а две танковые армии, Михаила Катукова и Семена Богданова, пустить в обход с севера и северо-востока. Но Жуков изменил план Ставки.
Он пишет в мемуарах, что Сталин с ним согласился, сказал(но не по поводу танков — Э.В.): «Действуйте, как считаете нужным, вам на месте виднее». Жуков поставил танки Катукова за пехотой Чуйкова.
Планировал прорвать оборону пехотной атакой, а затем ввести в «чистый прорыв» две танковые армии — прямо на Берлин! Но первая же волна пехоты утонула в крови и огне. Вторая — тоже.
Василий Чуйков, командующий 8-й гвардейской армией, велел подтянуть поближе артиллерию, чтобы поддержать огнем атакующие порядки пехоты. Когда пошли тягачи и потянули пушки, Жуков приказал двинуть танки.
Чуйков в мемуарах пишет очень осторожно:
«Видимо, желая усилить темп наступления и ускорить прорыв обороны противника на Зееловских высотах, командующий фронтом принял решение ввести в сражение в полосе нашей армии 1-ю гвардейскую танковую армию М. Е. Катукова и 11-й отдельный танковый корпус И. И. Ющука…
Когда танковые соединения начали проходить боевые порядки 8-й гвардейской армии, на дорогах стало еще теснее, а сойти с них в сторону было невозможно. Танки 1-й гвардейской буквально уперлись в наши тягачи, в результате чего маневр вторых эшелонов дивизий и корпусов оказался скованным…
Но нам было не привыкать преодолевать различные трудности…»
То же свидетельствует член Военного совета танковой армии Катукова генерал-лейтенант Николай Попель: «Единственную дорогу — и ту забил стрелковый корпус генерала А. И. Рыжова… Дорогу насквозь простреливали вражеские пушки.
Вскоре наши подбитые танки перегородили проезжую часть, затем были забиты кюветы: в них тоже застряли боевые машины. И все-таки авангард, а вслед за ним и остальные бригады вырвались к линии вражеской обороны.
Передовой отряд сумел прорваться к высотам на максимальной скорости».
Представили картину? Все дороги на болотистой пойме Одера забиты нашей пехотой и артиллерийскими тягачами. И тут Жуков, видя это, — он находился на командном пункте 8-й армии — отдает приказ танковой армии и танковому корпусу (а это 1 тысяча танков!) прорваться к высотам через… боевые порядки нашей пехоты.
Эти свидетельства мемуаристов — «Танки уперлись в наши тягачи», «Сумели прорваться на максимальной скорости» — означают, что танки Катукова и Ющука разбрасывали в стороны и давили своих. Иначе там, в той обстановке, быть не могло. А сверху, с высот, по этому затору в долине молотила гитлеровская артиллерия.
Мясорубка.
Танковый командарм Катуков не оставил мемуаров с откровенным рассказом о штурме Зеелова. И теперь его слова, мысли доносит до нас его вдова, которая вместе с мужем прошла от Москвы до Берлина.
Екатерина Сергеевна Катукова говорит, что у нашего командования не было точного представления об оборонной мощи Зееловских высот, все данные разведки оказались неполными, неправильными. И плана, кроме штурма в лоб, не было.
Ее слова косвенным образом подтверждает тот же Попель, описывая беседу в штабе танкового корпуса генерала Амазаспа Бабаджаняна:
«- Бьют в упор! — кончил доклад Бабаджанян. — Взять в лоб Зеелов очень трудно, можем положить весь корпус — и все равно это будет без толку.
— Ваше решение?
Тогда Бабаджанян провел красным карандашом небольшую стрелку по линии железной дороги, рассекавшей Зееловские высоты на правом фланге, километрах в пяти севернее города Зеелова. Гетман на лету понял эту идею обхода, одобрительно прошептал: «Верно! Напролом лезть нечего, надо умненько…»
— Главными силами отвлеку внимание, — в черных глазах Бабаджаняна заиграла привычная хитринка, — а по насыпи железки пущу Гусаковского. Здесь крутизны нет, проем для дороги вырыт».
Создается впечатление, что, планируя операцию, не обратили внимания на карту, не увидели, что можно прорваться по железной дороге…
Танковая бригада полковника Иосифа Гусаковского, к тому времени уже дважды Героя Советского Союза, пошла в прорыв по железной дороге, а остальные продолжали атаку в лоб. Но склоны очень крутые, 30 — 40 градусов, при таком подъеме снарядами можно бить только в небо. И танки шли зигзагами, открывая слабую боковую броню.
Жуков отдельной директивой приказал командирам быть в боевых порядках. Танковая армия Катукова потеряла практически весь низший и средний командный состав.
Это потрясение было столь велико, что спустя 60 лет, приехав на Зееловские высоты, 92-летняя вдова Катукова повторяла: «Там погибли 22 командира танковых батальонов и 5 командиров танковых бригад…»
Неужели нельзя было эти высоты обойти?! Обошли бы и по-шли дальше на Берлин, оставив внутреннее кольцо окружения. Повторю: планом Ставки предписывался обход двумя танковыми армиями с севера и северо-востока.
Планом Ставки даже предусматривалась задержка войск Жукова — и тогда на Берлин с юга направлялись войска Конева. Но Жуков, повторю, изменил план Ставки и ударил танками по Зееловским высотам в лоб.
Наверное, пока танковые армии идут в обход, можно было просто стоять у Зеелова — обстреливать из орудий, бомбить с воздуха. Соотношение сил в воздухе — 1 гитлеровский самолет на 2,5 наших. К тому же путь немецким самолетам перекрывали 3 корпуса ПВО — это почти полторы тысячи только зенитных орудий. В общем, немного времени — и высоты вместе с городом можно было сровнять с землей.
Но ни тот, ни другой вариант, ни оба вместе Жукова, видимо, не устраивали. Потому что через Зеелов — прямая и главная дорога на Берлин, всего 70 километров. А обходить или бомбить — значит потерять время, рассредоточить силы. Жукову надо было торопиться. Конев его опережал, отправил в прорыв две танковые армии и мог первым войти в Берлин.
За четыре дня штурма Зееловских высот, с 16 по 19 апреля 1945 года, погибли 38 тысяч солдат и офицеров. 33 тысячи советских и 5 тысяч польских. И 12 тысяч гитлеровских солдат. Но это — данные давних лет.
В действительности же точное или даже приблизительное число убитых до сих пор неизвестно. По сути все громадное пространство перед высотами — это кладбище, протянувшееся на многие километры по долине реки Одер.
О том, что цифры наших потерь на Зееловских высотах — 38 тысяч солдат и офицеров — явно занижены, говорит общая статистика.
В Берлинской операции среднесуточные потери наших войск составили 15712 человек. А под Зееловскими высотами, если исходить из официальной цифры потерь, — 8250. Почти в два раза меньше.
Увы, этого быть не могло, поскольку общепризнанно, что самые тяжелые, кровавые бои были именно под Зееловом.
С 1991 по 2003 год в районе Зееловских высот найдено и обезврежено 9 тысяч тонн боеприпасов.
Источник
Многое сводится к амбициям и личности одного человека — Жукова. Его жестокость и полное презрение к людской жизни были известны всем. Рокоссовский пишет, что в 1930 году, будучи командиром Жукова, вынужден был убрать его из бригады, потому что обстановку он там создал невыносимую. «Убрали на повышение».
И записки Рокоссовского, и аналогичные мнения других наших полководцев можно расценить как зависть к Жукову, личные неприязненные отношения. Но ведь и среди младших командиров, и среди рядового состава жестокость и беспощадность Жукова к людям были притчей во языцех.
Мой друг Георгий Долгов, будучи с ветеранами на юбилее освобождения Киева, посмотрел на днепровские кручи, запрокинув голову, и с ужасом спросил одного из ветеранов: «Иван Николаевич, да туда просто так не взобраться! А как же вы, с пушкой, да еще под огнем немцев!?»
На что ветеран ответил: «Немец впереди, он, может, и промахнется, тогда жив останешься, есть шанс. А сзади — Жуков!»
Но не может лейтенант оперировать именем маршала, представителя Ставки. Для него есть командир роты, батальона, полка. В крайнем случае — где-то высоко-высоко — командир дивизии. Вот их имена он и употребляет в обыденной военной жизни. Но если артиллерийский лейтенант говорит: «А сзади — Жуков!» — значит, это имя для всех стало символом жесткости, беспощадности к своим.
Прошедший рядовым Отечественную войну, писатель Виктор Астафьев в конце 80-х обращался к своему товарищу, фронтовику же, Вячеславу Кондратьеву: «Тот, кто «до Жукова доберется», и будет истинно русским писателем… Достойный выкормыш вождя. Продукт времени».
Виктор Астафьев, мир его праху, был человек резкий. В его словах сквозит неприкрытая неприязнь, даже ненависть. Может быть, не только или не столько к Жукову, сколько к тому, что Жукова делают мифом. Но обратите внимание — «Продукт времени».
Этими двумя словами Виктор Петрович Астафьев выразил самую точную, объективную правду-истину. «Продукт времени»! Почти все были такими! А Жуков среди них — первый ученик в школе дьявола.
Многие маршалы той войны считали, что военные успехи Жукова были обеспечены тем, что ему Ставка давала неограниченные ресурсы и неограниченную власть. Сейчас некоторые исследователи доказывают, что полководческие таланты Жукова — миф.
Когда он сталкивался с непосредственным руководством войсками, часто возникали проблемы, как на трагических Ржевско-Вяземском и Ржевско-Сычевском направлениях, где мы под его командованием потеряли более миллиона солдат и офицеров. Как на тех же Зееловских высотах, когда он руководил штурмом с командного пункта 8-й гвардейской армии Чуйкова.
А все успешные крупномасштабные операции разрабатывались в Генштабе, Жуков же был в войсках всего лишь надсмотрщиком, безжалостным бичом Сталина.
Может быть. Но я пишу не о полководческих талантах Жукова, а о цене наших побед, о системе. Какое время, какая система — такой был и бич. С этой точки зрения, повернись время иначе, мы сегодня могли жить в мифе о Великом Берии. Берия — Главный организатор и создатель энергетической системы СССР.
Берия — Создатель ядерного и космического щита СССР. Берия — Отец атомной бомбы и т. д.
Ведь миллионы и миллионы заключенных в ГУЛАГе строили великие наши гидроэлектростанции, придумывали бомбы и ракеты в тех же лагерях для ученых-конструкторов, названных «шарашками», воздвигали глубоко под землей, под руслами могучих рек, титанические сооружения по расщеплению оружейного плутония.
Как, например, в Железногорске, он же Красноярск-26. Египетские пирамиды — мелкие холмы по сравнению с подземными залами горно-химического комбината. Все это строилось в гигантских масштабах самой большой в мире страны. Строилось под руководством Берии.
И то, что из Жукова у нас делают Святого Георгия и Маршала Победы, — отдельный разговор. Может, после ухода последних живых свидетелей этот миф станет всеобщим. А может, и наоборот.
Ведь миф часто воздвигается на отсутствии точной информации. Миф о Жукове создавался среди нас, наших отцов и дедов — людей, не имевших доступа к информации, вскормленных пропагандой, промыванием мозгов.
А новые поколения — совсем другое дело. Вот они и рассудят со временем.
выдержкаа из статьи
Источник: http://vladimirn.ru/index.php/history-etc/277-zeelovskie-tragicheskie-vysoty
Загрузка...
